Posted 27 июня 2010,, 20:00

Published 27 июня 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 06:53

Updated 8 марта, 06:53

«Брат» опять в фаворе

«Брат» опять в фаворе

27 июня 2010, 20:00
Главным призером Московского кинофестиваля стал фильм Марселя Раскина «Брат» (Венесуэла) о двух начинающих футболистах. От главного жюри ему достался «Золотой Георгий», от жюри Гильдии киноведов и кинокритиков – «Слон», а от публики – приз зрительских симпатий. Представители международной кинопрессы предпочли картину Я

В программе «Перспективы», к радости любителей киностеба, лучшим был признан «Реверс» Бориса Ланкоша – стильная черно-белая лента с отсылками к «Криминальному чтиву», в которой дружная польская семейка из матери и бабки разделывается с любовником внучки. Тот оказался офицером госбезопасности и попытался завербовать честную девушку.

Приз за лучшую режиссуру – в фильме «Розочка», где другая польская девушка, завербованная своим любовником, ретиво стучит на видного диссидента, – получил Ян Кидава-Блонски. Лучшим исполнителем мужской роли признан Ник Хелилай («Албанец»), сыгравший деревенского парня, который отправился в Германию, чтобы заработать на калым. «Албанец» награжден также специальным призом жюри.

Почетный приз имени Станиславского «За покорение вершин актерского мастерства» увезла с собой известная французская актриса Эммануэль Беар, которую зрители 32-го ММКФ могли увидеть в конкурсном фильме «Это начинается с конца» Михаэля Коэна (гибрид «Мужчины и женщины» и «Последнего танго в Париже»), где она в паре с режиссером сыграла одержимую страстью женщину.

В целом расклад призов отразил самый заметный сюжет фестиваля – новую волну расчетов с социалистическим прошлым в кино стран Восточной Европы, начатую несколько лет назад «Жизнью других» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, получившей «Оскар» как лучший иностранный фильм года.

В «Реверсе», в «Розочке», в «Последнем доносе на Анну» Марты Месарош и в фильмах «Как рай земной» и «Берлин. Боксхагенерплатц» Матти Гешоннека так или иначе отражено характерное для «реального социализма» противостояние граждан и органов охраны социалистического строя, основанного на запрете частной инициативы и потому не способного существовать без насилия и страха.

Именно поэтому в фильме Гешоннека восточные немцы времен ГДР дают шутливое определение демократии, смысл которого ясен лишь тем, кто знает, что такое государственный террор: «Это когда в пять утра в дверь стучат, а ты понимаешь, что привезли молоко». Так что критическое воссоздание недавнего прошлого – нечто вроде фотографии с надписью «В память о пережитых страхах», которую подарил Петру Тодоровскому его фронтовой друг.

В последние годы Московский кинофестиваль сосредоточился на трех площадках: в «Художественном» идут показы конкурсных фильмов для прессы, пресс-конференции, а также избранные фильмы, в «Октябре» с его 11 залами – вся международная программа, а в Доме кино – российские ленты и дискуссионные «круглые столы».

Главным поводом для споров в этом году стала тема «Кино и идеология», которая почти четверть века казалась похороненной, но в прошлом году была воскрешена усилиями руководства Союза кинематографистов, крайне недовольного идейным уровнем современного российского кино и считающего, что наши фильмы должны давать зрителям основания «гордиться своей страной». На дискуссии, посвященной военным фильмам, Владимир Хотиненко говорил о том, что Великая Отечественная война, и особенно Победа, – едва ли не единственная скрепа, связывающая нацию в одно целое. Никита Михалков печалился об «утрате иммунитета» к чуждым влияниям и сетовал на душевное нездоровье своих критиков, углядевших в «Предстоянии» авторские комплексы, и создавалось впечатление, что военная тема вкупе с идеологией Победы нужна не для того, чтобы разобраться в прошлом, все еще укрытом мифологическим туманом, а для того, чтобы держать в страхе и повиновении настоящее.

В противовес этому киноведы и кинокритики упирали на то, что идеология, по классическому определению молодого Маркса, – это ложное сознание, чье внедрение в кино приводит к насилию над реальностью и негативно сказывается на художественном уровне произведений, примеров чему достаточно и в «Предстоянии», и в «Попе».

По случайному совпадению, в то же время, когда в Доме кино шла дискуссия на искусственно вызванную к жизни тему, в Доме журналиста состоялось учредительное собрание нового киносоюза, где не было сказано ни слова о прошлом, а был принят демократический устав организации, который позволит новому, почти виртуальному кинообществу разработать программу для будущего.

"