Награда за сказку

В 23-й церемонии порадовал конферанс: лаконичный текст без претензий на юмор, корректное поведение ведущих – актеров Жанны Жердер и Евгения Стычкина. Что касается награждений, то это была тотальная победа английского балета «Зимняя сказка». Международное жюри под бессменным руководством Юрия Григоровича отдало англичанам призы в трех из четырех главных номинаций. Приз получили композитор Джоби Тэлбот, танцовщик Эдвард Уотсон и хореограф Кристофер Уилдон.

Жаль только, что ни исполнитель, ни постановщик в Москву не приехали, и даже фрагментов из премированного балета на концерте показано не было, так что знакомиться с фаворитом жюри зрителям пришлось по нескольким секундам видеозаписи. Впрочем, тем, кто знает о прежних достижениях Уотсона и Уилдона, сомневаться в их таланте не приходится.

Лучшим сценографом был признан Джон Макферлейн (Балет Сан-Франциско, спектакль «Колибри» на музыку Филипа Гласса). Его заслуги у публики также не было возможности оценить. Разбавила мужскую компанию наша Светлана Захарова, признанная жюри лучшей в номинации «Балерина». Публика, правда, не узнала, за какую именно балетную партию прима Большого театра удостоена награды – за парижскую куртизанку из «Дамы с Камелиями» или за восточную царевну из «Легенды о любви». Видимо, по совокупности.

Что можно пожелать грядущему фестивалю «Бенуа»? Прежде всего – изменений в публичном представлении номинантов. Проблема назрела давно. Из года в год зрители в Москве знакомятся с претендентами по коротеньким общим видеозаписям, пускаемым на заднике в моменты объявления имен. Это не репрезентативно, а значит, недостаточно. И не говорите про авторские права. Нет сомнений, что ради престижного приза многие творцы позволили бы процитировать себя подробней. Кроме того, существует много способов презентации, помимо прямых фрагментов спектаклей.

Почему, к примеру, нельзя показывать эскизы балетных оформлений и костюмов – если не вживую, на выставке в фойе, то хотя бы крупным планом на экране? Почему нет хотя бы словесных описаний (в программке и буклете) номинированных спектаклей? Чтобы, как в случае с показанным на концерте отрывком из балета «Глубокое поле» со звучащим текстом на немецком языке, не приходилось ломать голову на тему «что бы это значило»?

Впрочем, итоговый концерт не раз заставил задать этот сакраментальный вопрос. Ответы на него бывали разными. К примеру, любимцу публики Ивану Васильеву после его выхода в партии Квазимодо (балет «Собор Парижской богоматери») хотелось пожелать срочно запереться в балетном классе, где отшлифовать чуткость к деталям и особенности стилей. Солисту Большого театра Денису Родькину, посягнувшему на старинный балет «Талисман» с советскими мужскими вариациями – как минимум, обратить внимание на координацию и чистоту танца. Норвежскому солисту Йоэлю Карреньо – вникнуть в суть балета «Онегин», чтоб его Евгений не казался пародией, то же – в отношении чеховского персонажа из балета «Зимние грезы» в исполнении Тьяго Соареса. Паре солистов из Европы, тускло станцевавшей фрагмент балета «Пруст», нужно бы посмотреть запись того же фрагмента, который на одном из прошлых вечеров «Бенуа» гениально исполнили солисты Парижской оперы Лоран Илер и Мануэль Легри.

А вот танцовщику и хореографу Александру Экману хотелось аплодировать дважды. В первый раз – за фрагменты его парадоксального и увлекательного балета «Озеро лебедей», для которого, говорят, нужно 6 тыс. литров воды. И еще раз – за находчивость в номере «О чем я думаю в Большом театре», исполненном автором и поставленном специально для «Бенуа де ла данс». Не каждый гость театра и номинант приза захочет и сможет одновременно с юмором прорекламировать себя и почтительно сказать об уважении к прославленной сцене.