Эталонный актер

Анатолий Эфрос скажет о Калягине: «Эталонный актер». Определение лестное, но и с вызовом. «Эталонный актер» – значит только актер, и прежде всего актер. Лицедей, который может и готов сыграть что угодно: и женщину, и кота, похудеть для роли, потолстеть для роли, войти в любые обстоятельства и примерить любой образ. В годы, когда Калягин входил в профессию, «лицедейство» было под подозрением. Было время актеров, которые создавали черты «героя времени», и актеров, которые давали «типажи времени». Ценили актеров со «своей темой», с четко и последовательно выраженной позицией. Актеров, чьи взгляды и чья личность давали дополнительный объем исполняемым ролям. Под сложившиеся требования эпохи Калягин не подпадал. В пухлом, лысоватом, мешковатом молодом человеке не было ничего героического, не было и ярко выраженной типажности. Черты были немного стерты, комический дар звучал приглушенно. Потребовались годы, чтобы счастливый лицедейский дар Александра Калягина стал востребован.

Потеряв в один год маму и жену, оставшись с маленькой дочкой на руках, он узнает цену тихого мужества, когда в течение пяти лет ты должен зарабатывать на жизнь всем, чем подвернется, и при этом растить ребенка так, чтобы «она никогда не чувствовала себя сиротой». Он помнит свои «выступления» в московских и подмосковных школах от общества «Знание», на которые школьные учителя приводят под конвоем своих галдящих подопечных, а ты читаешь им стихи и прозу.

Он копил, шлифовал и оттачивал свои собственные приемы. Сам считает наиболее ценным актерским качеством «звериную наблюдательность».

Принесшая всесоюзное признание тетка Чарлея была успехом чистого лицедейства: легкого, виртуозного, радостного. Грубоватая, но неотразимая женственность Донны Розы, безбашенная интонация фильма пришлись по вкусу нескольким поколениям. И сам Калягин иногда вздыхает: «Если говорить чеховским языком, то, когда скажут: «Калягин умер!», сразу пойдет: а, это та самая тетушка Чарлея! И не вспомнят ни Эзопа, ни Платонова, ни Чичикова, ни Ленина».

В представление о кровавом и мучительном актерском деле Калягин внес привлекательную ноту беспечного баловства. Как иначе расценить его шокирующее признание, что актер – профессия для ленивых? Балерина целый день у станка, музыкант часами разыгрывает гаммы, а актер на все приставания и указания своих режиссеров кивает головой, соглашаясь, что надо бы, но тайный голос удерживает его от любых изматывающих упражнений. В лукавой интонации так и слышится бархатная хрипотца бесподобного кота Леопольда, уютно растворившегося в объемном кресле и чуть не мурлыкающего от удовольствия.

Впрочем, доверять этой кошачьей ленце опасно. Щелкает внутренний выключатель – и развалившийся котяра превращается в стальную пружину.

Эта способность сохранять жизнерадостность, способность мгновенно переключиться от расслабленной ленцы к бешеной деятельности, способность не уставать, репетируя часами, готовность полностью раствориться в режиссерской воле, довериться чужой мастерской руке привлекали к нему разных режиссеров: Михалкова и Эфроса, Роома и Швейцера, Ефремова и Стуруа. Пожалуй, ни один актер его поколения не был так избалован режиссерской любовью. Причем каждый из работавших с ним мастеров пытался открыть и создать «своего Калягина», никем ранее не виденного и не угаданного. Вечная тяга художника к глине, из которой можно слепить, что мыслится. А тут еще эта «глина» счастливо и благодарно тянется к «мнущей» ее руке. Глина податлива, артистична и вытренирована, готова к любым, самым невероятным превращениям.

Отвечая на вопрос, мог бы он сейчас уйти из актерской профессии, Александр Калягин сказал: «Главное – ни за что в жизни не цепляться. Даже если я уйду из театра, я останусь собой, останусь Александром Калягиным». Возможно, Александр Калягин – одна из самых увлекательных ролей, которую большой актер играет со вкусом, увлечением и азартом.