Полоний и Канны

«Дело о полонии» всплыло на Лазурном берегу совершенно неожиданно. Картина Некрасова была включена в официальную программу в последний момент перед фестивалем, но объявить об этом тогда не решились, чтобы «не дразнить гусей», – и так два русских фильма в конкурсе, а, кроме этого, в студенческой программе «Синефаундасьон» имеется короткометражная картина Александра Кугеля «Неосторожность». Для Каннского фестиваля это перебор. А может быть, как раз наоборот, ленту, которая вряд ли может понравиться российским властям, включили в программу, что называется, в пику нашей конкурсной «экспансии».

Режиссер Андрей Некрасов, снявший лишь одну игровую ленту, а в остальном посвятивший себя документальному кино, живет преимущественно в Германии (у его жены – актрисы Ольги Конской, снимавшейся еще у Муратовой, там своя кинокомпания). Для Андрея это не первый «разоблачительный» фильм, но, вероятно, первый, столь эмоциональный. В Каннах Некрасов сказал, что «просто не смог не снять картину о своем личном друге Александре Литвиненко, который так страшно умирал у него на глазах».

Несмотря на то, что просмотр состоялся в последний день, когда многие гости и журналисты уже разъехались, интерес к ленте зашкаливал за все пределы, и не все желающие смогли в итоге попасть на просмотр, при том что одним показом дело не ограничилось. Кстати, монтаж фильма продолжался даже в день показа, и авторы честно сообщили, что дневная «версия» была более «сырой», чем вечерняя.

Интерес к картине подогрела приехавшая в Канны вдова Литвиненко Марина. «Я очень рада, что мир сможет увидеть этот фильм. Очень важно рассказать, что случилось в Лондоне в ноябре и почему это произошло. Важно потому, что это не должно никогда повториться», – заявила она накануне просмотра на пресс-конференции.

Некрасов впервые увиделся с Александром Литвиненко после того, как тот со скандалом покинул Россию. Добивался встречи с ним в Лондоне и в итоге сделал большое интервью. Именно это интервью и легло в основу фильма, работа над которым началась еще до смерти главного героя. Режиссер сетует, что планировал сделать ленту про живого Литвиненко, а получилось – уже про мертвого.

Собственно, фильм получился не только про Литвиненко, но и про самого Некрасова. Когда-то, в советское время, его вызывали в КГБ, потом выгоняли из института, потом закрывали его проекты. Все эти истории также рассказаны в фильме. Но еще больше времени уделено роли спецслужб в жизни СССР и современной России, которые сейчас, после тяжелых 90-х, берут, по мнению автора, реванш. В картину включены выступления товарищей Берии и Ежова и хроника «ежовщины». Есть знаменитые кадры, как в Москве в 91-м демонтируют памятник Дзержинскому, кадры с Ельциным, обещающим накануне 2000 года, что «те времена никогда не повторятся», поминается и чеченская война.

Некрасов, впрочем, не скрывал, что в основе ленты – его личное отношение к происходящему. Поэтому картина была обречена стать субъективной. По сути, ее даже нельзя назвать документальной, поскольку в основе лежат не документы, а эмоции. Эмоции человека, друга которого отравили, да и его самого в свое время пусть и в переносном смысле, но все-таки травили спецслужбы. Поэтому со стороны Андрея Некрасова это был все-таки бунт. Впрочем, иного в «деле Литвиненко» сейчас, наверное, ждать и не приходится. Несмотря на гигантский интерес к этой истории со стороны самых разных кинематографистов (за исключением, разве что близких к российским властям), должно пройти какое-то время, чтобы можно было снять по-настоящему документальный фильм об этой истории.

Реакция в Каннах на картину была самой разной – от восторгов до разочарований. Одних тронула личная история, связанная с мучительной смертью (в том, что Некрасов искренен в своей ленте, никто здесь не сомневается), другие посчитали фильм тенденциозным (возможно, лента оказалась более политической, чем многие ожидали). Но горячая сенсация, которой организаторы фестиваля хотели встряхнуть разомлевшую от жары публику, получилась без сомнения.