«Наши танцовщики здесь начинают пить»

– Федор, как вы здесь оказались?

– Сначала работал в Государственном театре балета России под руководством Станислава Власова. Затем уехал в Испанию и три года танцевал ведущие партии в Мадридском классическом балете. Но театр не мог содержать двух ведущих танцовщиков (второй тоже был русский, мой друг), я вернулся в Москву и практически сразу уехал в Китай.

– А как же Большой театр?

– О нем я никогда не мечтал: 300 человек труппа, и никакой творческой перспективы.

– Вы так легко находили вакансии в зарубежных труппах?

– Конечно, помогали друзья. Русская классическая балетная школа ценится. Но главное, надо быть трудоголиком. Театр «Гуанджоуский балет» начал создаваться в конце 1994 года при поддержке министерства культуры Китая. И в первые годы я был не единственным русским танцовщиком. Но со многими не продлили контракт. Они начинали пить, пропускали репетиции, нарушали распорядок. В театре очень строгая дисциплина. Каждый день с 9.00 до 12.30 – репетиции, 12.30–13.30 – обед, 13.30–17.30 – репетиции.

– А у вас все складывалось гладко и успешно?

– Так не бывает. Но китайское руководство театра умеет ценить талант и трудолюбие. Я почти два года танцевал в кордебалете. После первого года был уверен, что уеду. Языка не знал, пища чужая, от дома далеко… Но потом стал учить язык, и мне предложили преподавать. В гуанджоуском балетном городке есть балетное училище, художественные студии, курсы актерского мастерства. Как преподаватель, я востребован, так как китайские преподаватели знают в основном только испанские, венгерские танцы и мазурку. Сейчас я ведущий танцовщик в театре.

– Как у вас устроен быт?

– Вся труппа живет в общежитии на территории балетного городка. Он очень похож по архитектуре на мое балетное училище на Фрунзенской – тот же квадратный двор. У ведущих танцовщиков очень просторные квартиры, полностью обставленные. Есть собственный ресторан. Но меня, правда, от риса уже тошнит. Так что теперь мое любимое блюдо – это бараньи ребра в кока-коле.

– Не посещает ли чувство одиночества и тоски?

– Нет, потому что каждый день работа и еще раз работа, причем творческая. Единственное, правда, не уверен, когда мне было лучше: когда я совершенно не знал языка и ничего не понимал или сейчас. Когда не понимал слов, мне казалось, что наконец-то я нашел артистический коллектив, где нет ни зависти, ни подсиживания, ни сплетен. А потом, с каждым новым выученным словом, понимал, что в этом смысле здесь, как и везде. Но это ерунда. Наверное, я скоро женюсь, моя избранница тоже танцует в театре. Она китаянка. Мама, правда, теперь уверена, что я не вернусь в Россию. И все время мне повторяет, что ее единственная ошибка в жизни – это то, что она отпустила меня в Китай.