Телеведущий Алексей Пушков

– Алексей Константинович, расскажите, как пришла идея создать такую программу и как она создавалась?

– Я по образованию дипломат, работал в ООН, в Чехословакии, был спичрайтером Горбачева, а в СМИ профессионально стал работать после развала Советского Союза. Работая в руководстве ОРТ, увидел, что на нашем телевидении нет независимой аналитической программы. Не было, например, программы, которая критиковала бы политику Бориса Ельцина, хотя в обществе оппозиция ему была огромная. Я предложил свою идею Борису Березовскому, который в то время фактически руководил Первым каналом. Я объяснил ему, что это будет авторская программа, где наряду с моим мнением будут и сюжеты, представляющие разные позиции. Он заинтересовался, но сказал, что такая программа – это «для России завтрашнего дня». Поэтому мой проект я осуществил позже на ТВЦ. Канал ТВЦ тогда был только создан. И там хотели иметь конкурентоспособную итоговую аналитическую программу. Председатель совета директоров ТВЦ Владимир Евтушенков предложил мне такую программу создать. Через год «Постскриптум» из ночного эфира перешел в ежедневный вечерний формат. Первый год я многому учился. Мне нужно было с дипломатического и политологического языка, которым я владел профессионально, перейти на язык человеческий, научиться говорить о сложном просто. Когда я перешел на человеческий язык, рейтинги резко пошли вверх.

– Чем вам запомнились первые выпуски?

– Когда приходит мастерство, ты хорошо понимаешь, что и как нужно делать. А тогда я понимал, что нужно делать, но не знал как. И когда я выходил в эфир – а я выходил в прямом эфире, – моя рубашка была мокрой, как у певца после концерта. Сейчас я, как правило, спокоен, и после эфира в той же рубашке я могу пойти на какую-нибудь встречу.

– Что еще изменилось за это время – в программе, в вашем взгляде на вещи?

– Раньше на телевидении было больше открытости. Сейчас же информационное поле, которое освещает телевидение, сильно сузилось. Могу точно сказать, что новостные программы пяти-семилетней давности и нынешние – абсолютно разные вещи. Тот открытый и зачастую нелицеприятный подход, который раньше был на телевидении, ушел в Интернет и в газеты. Выражения недовольства по поводу мигалок, ДТП на Ленинском проспекте, вопиющих случаев коррупции – все это ушло в Интернет.

– А иски к вашей программе были?

– Были. Но не много. Я всегда стремился утверждать программу не за счет скандалов и исков. Мне такая слава не нужна. На меня подавали в суд люди, которые считали, что я слишком жестко оценивал их деятельность. Но суды мы выигрывали. Потому что моя критика была обоснованной, всегда подтверждалась документальной базой.

– «Постскриптуму» удалось кому-то помочь?

– Да, и не раз. Накануне 9 Мая один ветеран в Ростовской области жил в «Жигулях». Получилось так, что он хотел купить дом, для этого продал квартиру, но его обманули, и денег на дом не хватило. В мэрии заявили, что не должны ему предоставлять жилье, потому что у него была квартира, а он ее продал. Но ведь это 80-летний человек, у которого вся грудь увешана орденами! Можно было по-другому к нему отнестись. Мы рассказали об этом, и ветеран все-таки получил квартиру. Еще недавно был случай в Дзержинске. У семьи отняли детей. Просто пришли и сказали: «Что-то вы плоховато живете, у вас сырость, плесень, в окнах щели, а потому – детей забираем». Хотя власти сами дали им эту жилую площадь, а потом совершенно незаконно забрали детей. Зачем – остается только догадываться. Я отправил туда корреспондента. Детей вернули и обещали улучшить жилищные условия. Но бывали случаи, когда нам на высоком уровне обещали исправить ситуацию, но так ничего и не сделали. Например, в Амурской области, в городке под названием Ерофей Павлович, с населением семь тысяч жителей сгорел роддом. И женщинам теперь приходится отправляться рожать в районный центр – за 200 километров! Женщины, как в гражданскую войну, едут в плацкартном вагоне, на полке у туалета рожают, весь вагон сбегается, режут пуповину... И это в XXI веке! Очередной губернатор отремонтировал себе кабинет за 150 тысяч долларов, а на роддом денег нет! Его, конечно, уже сняли, но роддома до сих пор нет. Правда, в местной больнице открыли родильное отделение, но его не хватает.