Игра с огоньком

Узнав, что Адольф Шапиро будет ставить в Et Сetera повесть Рея Брэдбери «451o по Фаренгейту», было интересно представить себе, как возможности современной машинерии будут применены к тексту замечательного фантаста. Современное оборудование явно позволяет воспроизводить на сцене и эпизоды сжигания книг, и эпизод самосожжения Старухи, струю огнемета, которую взбунтовавшийся Монтэг направил на брандмейстера Битти. Сценическое воплощение даже одного электрического пса бросает вызов фантазии любого художника. А тут еще и сцены погони, и река, и телевышки, и толпы, жаждущие линчевания Монтэга.

Увы, весь красочный антураж повести Брэдбери режиссера явно не увлек. От пса осталась только звуковая волна. В сцене самосожжения Старуха (Татьяна Владимирова) просто чиркала зажигалкой, и одинокий огонек горел в темноте. Брандмейстер Битти уходил в люк, из которого поднимались клубы пара. Из сценических эффектов художник Борис Заборов несколько раз использовал дождь, опустившиеся штанкетки с проекторами, похожими на пушки, круги света, в которых бежит Монтэг, полыхнувший алым светом задник, да три полотнища телеэкрана.

Для Адольфа Шапиро идеологическая составляющая текста Брэдбери оказалась явно более важной, чем фантастический колорит. В своей инсценировке он насытил текст американского фантаста реалиями дня сегодняшнего. Герои говорят о реалити-шоу, о ток-шоу, о скоростных магистралях, о выборах президента, о его обращении к нации («Вы не думайте, что мы не думаем, о чем вы думаете»).

«451o по Фаренгейту» явно относится к категории спектаклей – гражданских высказываний. Режиссер говорит о нашем мире и нашем обществе, о людях, сознательно оглоушивающих себя сериалами, ток-шоу, скоростью и успокоительными. О людях, добровольно отказавшихся от главного права человека – права думать.

Герои спектакля «451o по Фарингейту» мало действуют и много говорят. Актерам пока не слишком удобно в статуарных мизансценах, когда они, как герои классицистской трагедии, стоят друг напротив друга и обмениваются монологами. Притом, что Адольфу Шапиро явно интереснее не главный герой Монтэг, прорвавшийся к свободе, а интеллектуалы-капитулянты – брандмейстер Битти и профессор Фабер. Циник и умница Битти (Виктор Вержбицкий) щеголяет цитатами из классики и провоцирует на манер Мефистофеля окружающих. Прекрасный актер Сергей Дрейден сделал своего Фабера немного слишком достоверным в условном мире спектакля. Рядом с пожарными, похожими в своих костюмах на пружинах на марсианских кузнечиков, странно смотрится шапочка, очки, какие-то прадедушкины гетры на ногах Фарбера. Фабер-Дрейден похож на персонажа Диккенса, вдруг появившегося в «Марсианских хрониках».

Три опорных актера постановки – Виктор Вержбицкий, Сергей Дрейден и Эльмо Нюганен существуют каждый в своем стилистическом поле. Опереточный Мефистофель, диккенсовский чудак и, наконец, – герой-простак, который (как замечает девушка Кларисса) не только на пожарного непохож, но и на горожанина не очень. Путь Монтэга от неандертальца-пожарного к интеллектуалу и у Брэдбери выписан достаточно пунктирно, а уж в спектакле, где герой с ходу начинает запоминать длиннющие стихи, и вовсе неправдоподобен. И даже феноменальное актерское обаяние Нюганена здесь не работает.

Постановка «451o по Фаренгейту» вызывает искреннее уважение благородством и серьезностью намерений, и только одно но... Серьезность необязательно должна быть скучна. Брэдбери был мыслителем, но и выдумщиком. Свои раздумья о мире он писал в виде увлекательных фантастических приключений. Красочность сценической картинки, согласованность актерского ансамбля, упругий темпоритм действия – без этих слагаемых любая постановка безнадежно забуксует, не дойдя до зрительного зала.

Сам Брэдбери считал, что «без оптимизма лучше не жить», так что хочется верить, что мир Брэдбери еще не раз возникнет на русской сцене.