Posted 26 ноября 2008,, 21:00
Published 26 ноября 2008,, 21:00
Modified 8 марта, 07:46
Updated 8 марта, 07:46
Царские доски
На фоне разгоревшегося было скандала вокруг «Троицы» Рублева (раритетную икону не отдали для отправления службы) открывающаяся выставка выглядит как музейный ответ церкви. Мол, когда дело касается икон, не только власть духовная имеет последнее слово. Дело в том, что начиная с XVII столетия на икону активно влияло светское искусство, государственная власть, новые вкусы заказчиков и художников. Иначе говоря, «поздняя» икона в той же степени принадлежит музею, как и храму.
Иконы эпохи Романовых – от Алексея Михайловича до последнего императора Николая II – стали открывать и изучать лишь в последнее время. До этого их в лучшем случае считали историческим наследием (если вещица происходила из комнаты монарха), в худшем – народным ширпотребом. Поэтому, когда наследник бабушкиного сундука приносил в музей семейную икону XIX столетия, ему чаще всего давали от ворот поворот – такого добра везде хватает. В нашем веке ситуация кардинально изменилась. Как видно по объемному каталогу, среди поздних икон не только научились выделять шедевры, но и занялись их планомерным поиском. На английских аукционах покупаются избранные царские образы.
Если говорить в общих чертах о том, что происходило с иконой после Смутного времени и с воцарения Романовых, ход развития можно описать так: постоянное переплетение «старого письма» (по древним образцам) и западных влияний. На смену монахам пришли профессионалы Академии художеств и их ученики. «Светскость» проявилась уже в самом начале XVII века, когда художники стали использовать европейские гравюры. Понятно, что во времена Петра I и Екатерины II и вовсе на доски прорвалось барочное узорочье. Именно тогда во Владимире, в Успенском соборе иконы, созданные Андреем Рублевым, заменили на более пышный иконостас. В экспозиции можно увидеть смелый образ «Иоанн Предтеча в пустыне», где пейзаж словно бы списан с голландских полотен. Кстати, если говорить о пейзаже, то именно поздняя икона дает нам натурные изображения главных русских монастырей – то есть она выполняла роль вполне реального путеводителя. Если угодно, открытки.
Были моменты, когда в «моду» вновь входил византийский стиль, а увлечение всякого рода красотами пререкалось. Но страсть к живой форме и историческому событию все равно пробивалась. Одна из самых эффектных икон из собрания Бондаренко – Богоматерь Августовская – показывает молитву солдат на немецком фронте 1915 года, когда над лесом им явился святой образ.
Еще один отличительный момент иконописания в XIX веке – сильное влияние самой фигуры и статуса императора. Не случайно во времена Павла I в таком обилии появлялись иконы с изображением Петра и Павла, в царствование Александра в чести был Александр Невский, а при Николаях, естественно, приоритет оставался за св. Николаем. Кроме того, с каждым новым поколением все больше чувствовался личный почерк мастера – иконы Малышева отличаются от творений Гурьянова так же, как живопись Брюллова от Иванова.