Актер Александр Збруев

– Александр Викторович, «Ленкому» исполняется 85 лет, и сегодня вы один из немногих старожилов... А вы ощущаете себя корифеем, хранителем традиций?

– Нет, потому что эти годы промчались, как одна секунда, поверьте мне. А казалось, только вчера после Щукинского училища я пришел в этот театр. Пришел молодым да ранним. Потому что уже снялся в главной роли в картине Александра Зархи «Мой младший брат» по повести Василия Аксенова. Меня узнавали на улице, мне писали письма, и моя мама с гордостью эти письма собирала. Собственно, благодаря ей и моему старшему брату – актеру Театра Вахтангова Евгению Федорову, я и пошел осваивать эту профессию.

– Вы единственный сегодня актер, кто играл еще в дозахаровском «Ленкоме». Вам тот театр чем запомнился?

– Главным режиссером был тогда Борис Толмазов, а в труппе работала Софья Гиацинтова, одна из основательниц ТРАМа – предшественника «Ленкома». Мне, вчерашнему выпускнику, сразу предложили роль в новой постановке. Но я совершенно случайно узнал, что ее репетирует уже Миша Державин, и подумал: «Зачем лезть в какую-то кашу?» Тем более что меня в те же дни утвердили на главную роль в картину «Путешествие в апрель». А потом – фильм за фильмом – я все время снимался и ждал новых предложений. И поскольку такие предложения поступали регулярно, то в театре в бой особенно не рвался. Поэтому и жизнь того коллектива знаю плохо.

– Но роли-то вам предлагали?

– Да собственно, ничего и не предлагали, только ввод на эпизод в постановку «Вам 22, старики!» по пьесе Эдика Радзинского. Ничего другого не играл, поэтому все мое внимание занимало кино. А потом мне вдруг предложили сыграть Лермонтова. Состоялась премьера – мы поехали на гастроли. Но туда пришла телеграмма – меня вызывали на главную роль в фильме «Чистые пруды». И я охотно согласился, передав своего Лермонтова другому актеру, поскольку кино шестидесятых невозможно было сравнить с тем, что я видел на сцене. А вскоре в театр пришел Анатолий Васильевич Эфрос.

– Как известно, гениальному Эфросу в вашем театре не повезло: через три года его перевели на Малую Бронную...

– Да, действительно городскому начальству он стал неугоден, и его перевели в другой театр, и вместе с ним ушла большая часть актеров – смело могу сказать, лучших, ведущих мастеров сцены. Таким образом, театр, созданный Эфросом за три года, погиб на наших глазах. И ведь было чему погибать, поскольку Анатолий Васильевич в корне перестроил всю систему – и это касалось всего театра, а не только людей, занятых в каком-то спектакле. Например, репетиции стали проходить, как этюды по пьесе. Эфрос всегда говорил: «Вы давайте сами предлагайте, пробуйте». Этим самым он делал актера свободным на сцене. Не было режиссерского диктата, и потому мы тянулись к нему – подражали, говорили, как он, даже манеры его переняли. А для меня этот период был настоящим взлетом, ведь при Эфросе я сыграл сразу две главные роли, о которых говорила Москва, – это были роли в спектакле «До свидания, мальчики!» и «Мой бедный Марат».