«Ушедший дальше, чем за море»

На палубе корабля-ковчега собрались люди разных национальностей, представители различных социальных стратов, убеждений, вероисповеданий. Морской ветер срывает привычные маски, ломает барьеры – люди раскрываются здесь в самых неприглядных и в самых возвышенных своих свойствах.

Не так давно одна из моих студенток, рьяная поклонница Театра.Doc и всех форм документального театра, вышла замуж за актера Театра имени Моссовета. И с некоторым изумлением обнаружила, что в то время, когда в ее любимом театре и тридцать мест не всегда заполнены, тысячный зал Театра Моссовета забит зрителями под завязку. В антракте никто не спешит в гардероб, чтобы сбежать (сколько сейчас театров, в которых вообще боятся делать антракт, справедливо полагая, что ползала недосчитаются)... «В чем секрет?» – допытывалась она.

Сидя на «Морском путешествии 1933 года» в постановке Юрия Еремина, заново осознаешь правоту Льва Толстого, твердо знавшего, что театр начинается отнюдь не с вешалки, и не с магии актерских приемов, и тем более не с концептуальных придумок. Театр начинается с хорошо рассказанной истории, перипетии которой завораживают и держат зрительный зал.

Сочинив свою вольную импровизацию по мотивам фильма Стэнли Крамера, Юрий Еремин создал многофигурный спектакль-кружево, где внятно простроенная история каждого из двадцати четырех персонажей искусно вплетена в общий ход мировой истории кануна великого перелома.

Вращающийся круг сцены придвигает к зрительному залу то капитанский мостик, то каюту графини-арестантки, то обеденный салон, то борт палубы, с которого видно проплывающий рядом «самый большой корабль в мире после «Титаника».

Крупным планом дается то цыганское трио красавца-сутенера Пепе (Марк Вдовин) и двух его обворожительных девочек Лолы (Лили Болгашвили) и Ампаро (Александра Кузенкина). То история взаимоотношений влюбленной пары: радикального художника Дэвида (Алексей Трофимов) и состоятельной американки Джейн (Анастасия Пронина), которая никак не может понять, что любовь к мужчине невозможна без любви к его делу.

Режиссер-профи высокой пробы, Юрий Еремин прекрасно чувствует ритм сценического действия, чередуя лирические сцены и эксцентрические эпизоды, прямой пафос и почти фарсовые ситуации.

Главной лирической парой спектакля становятся судовой доктор и его пациентка – графиня-коммунистка. Евгения Крюкова и Дмитрий Щербина лаконично-убедительны в разворачивании сюжета обреченной любви, которая не вспыхивает пожаром, но шажок за шажком рождается из симпатии и доверия. И вдруг обнаруживаешь, что именно этот человек – единственный твой якорь во все более чужом и враждебном мире.

Отношения соседей по каюте – еврея-коммивояжера Левенталя и истинного арийца Рибера, убежденного, что от евреев для немецкой нации одни беды и неприятности, – также претерпевают метаморфозы. Кульминацией становится удаление больного немецкого зуба еврейским умельцем на все руки с помощью ювелирного инструмента и стакана коньяка. Убежденный фашист Рибер (Евгений Ратьков), счастливый отступившей болью, готов признать достоинства попутчика, но настаивает, что главная беда немецкой нации – евреи!

«Евреи и велосипедисты», – невозмутимо подхватывает еврейский Швейк Левенталь (Сергей Виноградов). «Почему велосипедисты?» – «А почему евреи?»

Современники слепы и часто не замечают ни выбросов пепла Везувия, ни характерных симптомов смертельной эпидемии. Многоопытный еврей-коммивояжер, прошедший войну и исколесивший мир, открыто подтрунивает над калекой Карлом, который предупреждает об опасностях фашизма: «Евреев в Германии живет около миллиона человек. Что они с нами могут сделать? Ну не резать же!»... Ни опыт, ни интуиция, ни даже искрящий ненавистью воздух не подсказывают ему, что еще чуть-чуть – и запылают печи, поплывут эшелоны, а бытовой антисемитизм переродится в чудовищную политическую доктрину уничтожения.

Чем ближе берега Германии, тем сложнее становится на корабле дышать. Гибнет иммигрант Григорио (Дмитрий Савкин), прыгнувший в воду, чтобы спаси собаку. Тюремный конвой уводит графиню. Умирает судовой врач. А над палубой несутся раскаты музыки Вагнера с патефонной пластинки, которую Рибер поставил в честь юбилея любимого композитора фюрера.

«Как же они были слепы», – вздыхает женщина, выходя из театра...

«Не больше, чем мы сегодня», – убежденно наклоняет голову ее спутник.