Posted 26 апреля 2011,, 20:00

Published 26 апреля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:30

Updated 8 марта, 06:30

Звучал свежо

Звучал свежо

26 апреля 2011, 20:00
Джазовый трубач Крис Ботти показал в Доме музыки пеструю программу, в которой сплелись разные стили – фанк, поп, джаз и даже классика. Однако феноменальная способность этого артиста веселить публику, видимо, вредит собственно музыке.

На вопрос о том, кто такой Крис Ботти, обычно отвечают: «Это парень, который играл со Стингом». Музыкант действительно много лет выступал и записывался со Стингом, в его группе получил первую порцию славы, после чего раскрутился до немыслимых для джазмена высот. В свое время гитарист Стинга Доминик Миллер рассказал корреспонденту, что в их коллективе были абсолютно семейные отношения: шеф (Стинг) – отец, Миллер – старший брат, Ботти – младший брат.

Однако Крис Ботти – давно состоявшийся сольный артист, каждый альбом которого пользуется большим успехом. Его умение продать широкой публике чисто инструментальный жанр (который можно назвать поп-джаз или smooth jazz) заслуживает всяческого восхищения. Хотя успех этот по большому счету запрограммированный. В свои сорок девять лет Ботти выглядит максимум на тридцать и поражает женщин всех возрастов идеальными чертами лица, идеально сидящими костюмами и идеально уложенными белокурыми волосами. «Самый симпатичный джазмен со времен Чета Бейкера», – этот двусмысленный комплимент преследует Ботти многие годы (великий Чет Бейкер, напомним, плохо кончил из-за наркотиков). Пробивной и энергичный Ботти выступает по всему миру, сотрудничает с поп-звездами первой величины, и в общем сам давно стал поп-фигурой. Что и показал концерт в Доме музыки.

Выступление началось с Ave Maria Шуберта. В этой классической пьесе Ботти показал запредельное мастерство: тянул одну ноту бесконечно: пять тактов, десять – все уже сбились со счета. Публика начинает визжать и аплодировать, а он все тянет идеально чисто. Музыкант сразу дал понять, что зрители имеют дело с виртуозом, склонным к внешним эффектам. Собственно, таким весь концерт и был: зачастую возникало ощущение, что трубач больше говорил, чем играл. И даже приглашал на сцену людей из зала, чтобы они переводили его автоконферанс. Перевод выявил, что зрители ничего не знают ни об английском языке, ни о джазе. Хотя Крис Ботти старался представить каждую композицию наилучшим образом. Перед Flamenco Sketches Майлза Девиса, например, сообщил, что во время записи альбома Kind of Blue «у Майлза была сильная группа – Кэннонбол Эддерли, Джон Колтрейн» и что он просил музыкантов «выражать себя», поэтому вышеупомянутая пьеса каждый вечер «звучала свежо». Группа Ботти тоже звучит, видимо, свежо. Во всяком случае, музыканты – среди которых известные сами по себе пианист Билли Чайлдс и гитарист Марк Уитфилд – выдают четкий, качающий и упругий фанк. Без вокала не обошлось: певица Лиса Фишер (работала бэк-вокалисткой у Лютера Вандросса, Тины Тернер и Rolling Stones) выдает настоящий американский соул. Но также она справляется и с кроссовер-классикой, вроде авторской песни Ботти Italia, которую, по словам трубача, «записал тенор Андреа Бочелли, чем я горжусь. Лиса споет ее так, как будто Кристина Агилера подражает Барри Уайту». Однако забавное противопоставление поп-звезды Агилеры легендарному соул-певцу Барри Уайту, конечно, при переводе исчезло без следа.

Еще один реверанс в сторону классики – участие в концерте молодой скрипачки по имени Эрин Шрайбер, которая играет в симфоническом оркестре в Сент-Луисе. Трубач представил ее как восходящую звезду и вообще немыслимый талант. Эрин душевно-слезливо сыграла Nuovo Cinema Paradiso Эннио Морриконе и некое попурри из тем Баха. «Россия – из тех немногих стран, где по-настоящему понимают, что такое хороший классический скрипач», – сделал комплимент Крис Ботти. Кроме того, в программе звучала Halleluja Леонарда Коэна, а также тема из Emmanuel.

Под занавес Ботти и Билли Чайлдс дуэтом сыграли «стандарт» – My Funny Valentine. В этом негромком, но страстном дуэте при желании можно было расслышать настоящий джаз со всеми его тонкими нюансами. Но к этому моменту публика была так взбудоражена бесконечными разговорами артиста и его заигрыванием с ней, что уже, очевидно, таких тонкостей не уловила.

"