Posted 25 августа 2013,, 20:00

Published 25 августа 2013,, 20:00

Modified 8 марта, 04:57

Updated 8 марта, 04:57

Без «фиги в кармане»

Без «фиги в кармане»

25 августа 2013, 20:00
Свое виденье событий, разыгравшихся в селе Степанчиково, на сцене Санкт-Петербургского театра «Суббота» представил молодой петербургский режиссер Андрей Корионов. За короткий срок выпускник СПбГАТИ обратил на себя внимание как недюжинный интерпретатор текстов современных драматургов. Его спектакль «Записки провинциальн

Сюжет повести Достоевского «провоцирует» на аллюзии, позволяет, спрятав (а то и не пряча) «фигу в кармане», поиграть в актуальность, благо словоблуд и приживал Опискин – фигура в Государстве Российском неистребимая. Режиссер предпочел глубоко не «копать», политикой и психологией не заморачиваться. Сделав своего рода внешний срез с первоисточника, перевел действие в плоскость буффонады, фарса. «Утро в сосновом лесу» – на заднике сцены, аляповатость костюмов, полнейшее окарикатуривание персонажей, грубоватое шутовство формируют «картинку» лубочную и сверх всякой меры гротескную. Чем ближе к финалу, тем чаще звучит разнузданная песня «Ах, ты сукин сын, камаринский мужик», а немногие сатирические элементы приобретают все более ярко выраженный клоунский окрас, происходящее же на подмостках превращается даже не в комедию абсурда, а в полнейший абсурд. В то же время в несуразице появляется что-то щемящее, безысходное, и чем больше заходится в хохоте зал, тем зримее чудится гоголевское: «Над кем смеетесь?» Можно спорить, насколько верные задачи перед актерами (и перед самим собой) ставил постановщик, однако в заданных рамках интрига раскручивается достаточно полноценно.

В актерской среде, напротив, наблюдаются «разброд» и «шатание». Утрированно-комическая манера актерской игры требует определенной незаурядности и умения «не переступать» черту. В противном случае получается либо нелепое и весьма бесцветное кривлянье, которым существенно «грешил» «эскорт» генеральши Крахоткиной во главе с ней самой, либо полное и не вполне мотивированное скоморошество, коим излишне в некоторых сценах злоупотреблял исполнитель роли местного деспота Фомы Опискина – Владимир Шабельников.

Цельный и легкоузнаваемый образ создает артист Большого Драматического театра имени Товстоногова Василий Реутов. Его Егор Ильич Ростанев сочетает в себе интеллигентское прекраснодушие с мещанским нежеланием выйти из сложившейся колеи. Боязнь «как бы чего не вышло» выливается в малодушие, страх шума и скандала актер демонстрирует уже на уровне физическом: голова, вжатая в плечи; поступь, почти на цыпочках; заостренные, в непроизвольном желании сжаться, локти.

Только Настенька Ежевикина (Олеся Линькова) и племянник Ростанева Сергей (Иван Байкалов) существуют вне снующего по сцене паноптикума и вне шаржированности и гиперболы. Их жесты скупы, интонации подчеркнуто спокойны, под маской иронии скрывается если не бунт, то активное неприятие. Но активность эта сугубо внутренняя, на внешние события повлиять не способная. И еще больше оттеняющая общую мораль спектакля: опискины так и будут процветать, пока кто-то, как Сергей, будет спасаться от них бегством, а кто-то, подобно Ростаневу, старательно выискивать в их поступках нравственное величие и благородство.

"