Кинорежиссер Джулиано Монтальдо:

– Джулиано, несколько лет назад вы приезжали в Санкт-Петербург снимать фильм о Достоевском. Какова судьба картины?

– В прошлом году фильм вышел в Италии, его показывают, как правило, в школах. Надеюсь, что молодежь, посмотрев кино, захочет перечитать Достоевского. Для меня Федор Михайлович – персонаж, которого я всегда любил. А его биография – это вполне самостоятельный, блестящий роман, который не менее интересен, чем, скажем, «Братья Карамазовы» или «Бесы».

– Съемки в Петербурге – это ведь не первая ваша работа в России?

– Нет, я в России бывал много раз. Привозил фильмы «Сакко и Ванцетти», «Джордано Бруно». В конце 1960-х годов я был участником Московского кинофестиваля, познакомился там с Андреем Тарковским и интуитивно почувствовал, что передо мной величайший режиссер. Вскоре я узнал, что его фильм «Андрей Рублев» запрещен к показу в Советском Союзе. После войны фильмы запрещали и в Италии, поэтому ситуация для меня была знакома. Я попросил, чтобы представители советской кинематографии устроили для меня закрытый показ.

– Скорее всего, они долго отказывались от этой идеи?

– Просто они не хотели создавать шумиху вокруг картины. Говорили, будто фильм еще не готов. Но я настоял на своем, и мне, в конце концов, назначили дату просмотра. Я пришел туда вместе со своими приятелями-журналистами. Фильм не мог нас оставить равнодушными – это во всех отношениях хорошая работа. Буквально через несколько дней в итальянской прессе вышли рецензии на «Андрея Рублева», после чего позвонил директор Каннского фестиваля и сказал, что намерен показать картину у себя. Дело сдвинулось с мертвой точки. И Андрей, когда узнал об этом, поцеловал меня в губы. Он был единственным мужчиной в моей жизни, кто решился на такой вот жест (смеется).

– Кстати, в ту пору не выпускали на экран и так называемое политическое кино итальянских режиссеров…

– Особенно трудно было работать в послевоенные годы. Мы жили в очень сложной ситуации. Не существовало единого центра кинематографии, катастрофически не хватало пленки, поэтому возник «черный рынок» с американцами. Целый ряд фильмов был снят на полубракованной пленке, но сегодня они считаются шедеврами итальянского кино. И кстати, в те годы сильное влияние на нас оказывал советский кинематограф. У вас действительно работали великие мастера. Я помню фильм «Мать», я помню песню «Вставай, страна огромная…» и много чего еще. Их обсуждали в киноклубах, которые были как спортивный зал для развития кино. Позже для итальянского кино значительную роль сыграла копродукция – когда снимались фильмы совместными усилиями. Среди них, например, фильм «Подсолнухи» с Мастроянни и Софи Лорен или работа Тарковского с Тонино Гуэррой. Теперь связи между нашими кинематографистами ослабли. И старые фильмы показывают все реже. Политики почему-то решили, что телевидение важнее, чем кино. И они используют его как аквариум, в котором плавают рыбки.