«Ходят кони над рекою»

Стивен Спилберг признавался, что «сразу после прочтения романа Майкла Морпурго я понял, что хочу, чтобы DreamWorks сняла по нему фильм. Его суть и идея формируют историю, которую прочувствуют в любой стране». И можно добавить – ее поймет любая аудитория. Зал на 1700 мест в амстердамском театре Carre забит людьми самого разного возраста: от подростков до стариков. Постановка Тома Морриса, Марианны Эллиот и Николаса Хитнера относится к практически не встречающемуся в России жанру синтетического театра, объединяющего элементы кукольного спектакля, мюзикла, комедии и драмы.

Актеры-кукольники выносят на сцену стаи птиц на шестах и гуся на колесах. Но главные герои – гигантские лошади, изготовленные из гибких каркасов в натуральную величину боевого коня. Два актера находятся внутри корпуса, третий управляет лошадиной головой – прядает ушами, машет гривой. Лошади бодро бегают по сцене, а при случае могут и прокатить седока. История о сыне фермера из Девона, чей отец купил на ярмарке породистого жеребенка, разворачивается неспешно.

Первое знакомство Альберта и его питомца Джоуи. Первые уроки: учит ли мальчик коня или конь мальчика – не очень понятно. Первое испытание: Джоуи должен вспахать каменистый участок.

Драматизм нарастает постепенно, и война подходит к Девону только дальними раскатами. На экране задника быстрыми штрихами рисуются поля, всадники, возникает зловещая дата «28 июля 1914 года». Обнищавший отец Альберта тайком продает Джоуи армейским интендантам, и гордый конь попадает в воинскую часть. Майкл Морпурго писал, что замысел романа возник после встречи с ветеранами Первой мировой, на которой один из участников рассказывал о своей дружбе со своим боевым конем. Заинтересовавшись темой лошадей на войне, писатель обратился к статистике и выяснил, что из миллиона британских лошадей, принимавших участие в войне на территории других стран, вернулись 62 тысячи. Остальные умерли или были пущены во Франции на мясо.

…Мальчик сбежал из дома на войну, чтобы разыскать Джоуи. Альберт и его конь будут идти навстречу друг другу через все круги военного ада.

На заднике-экране разрывы снарядов. Люди гибнут от бомбежек, расстреливают друг друга в упор, подстерегают в засадах. Лошади падают от истощения, волоча тяжелые пушки. Загнанный танком на нейтральную полосу, Джоуи попадает ногами в колючую проволоку и остается стоять стреноженный между воюющими сторонами.

В «Боевом коне» слепой силе войны противостояли самые простые чувства – привязанности мальчика к коню и коня к мальчику, любви матери к сыну, солдата – к дочери. Любовь человека к лошади заставляла рисковать жизнью и не слушаться бесчеловечных приказов, чтобы спасти живое существо. Логика любви побеждала логику войны, и в этом был залог спасения. Трогательность в искусстве – действенный прием. Можно сколько угодно иронизировать над давящими на слезные железы. Но когда в финале ослепший после газовой атаки Альберт слышит в госпитале ржание израненного Джоуи, которого хотят пристрелить, сжимается горло, и предательские слезы подступают к глазам.

Когда-то Резо Габриадзе в своей «Песне о Волге», рассказывая о Сталинградской битве, спрашивал: «После битвы сосчитали потери – все разбитые пушки, всех убитых людей. А кто сосчитает погибших муравьев?» И в его постановке сражались и гибли рядом люди и лошади, птицы и насекомые… Огромное батальное полотно, созданное с использованием всех приемов современной театральной техники, тут вдруг смыкается с камерной «Песнью о Волге», чьи тончайшие детали можно рассмотреть только с первых рядов партера. Противоестественность войны была так наглядно физически ощутима рядом с хрупкостью всех живых существ. Хрупкость жизни, ее уязвимость были сокрушительно наглядны и в «Боевом коне», и в творении Габриадзе. Наверное, сегодня это необходимо напоминать как можно чаще. Потому что и сто лет спустя на земле продолжают стрелять танки и пушки, падать бомбы, продолжают применяться отравляющие вещества и гибнуть в боях и люди, и лошади…