Выбери своего убийцу

«Инь и Ян» – спектакль, который явно обречен на зрительский успех. Чему вряд ли помешает и некоторая схематичная приблизительность актерской игры, и чуть навязчивая повторяемость приемов режиссуры. И единственное, что может помешать аншлагу, – пресса. Дело не в отрицательных отзывах, а в раскрытии секретов. Рассказать детективный сюжет – это ведь все равно, что раскрыть секрет фокуса до выхода фокусника. И потому театру надо бы брать подписку о неразглашении тайны.

Постановка детективной истории Бориса Акунина в РАМТе возвращает в театр одну из важнейших составляющих театрального спектакля – неожиданность. Кого убьют следующим? Что за всем этим стоит? Постановка Алексея Бородина дает редкую возможность полузабытого удовольствия – войти в новую историю. Не в новую трактовку знакомого сюжета, но – в новый сюжет. Сидя в зрительном зале, ты не только не знаешь следующей реплики, но не можешь представить ни сюжетных поворотов, ни развития действия. Место событий – усадьба только что умершего страстного коллекционера восточных редкостей. Собравшиеся родственники и приглашенный чиновник по особым поручениям Эраст Фандорин оказываются вовлеченными в события страшные и ужасные, в водоворот смертей, краж, драк и побегов. Любитель геометрически красивых логических построений и неожиданных эффектов, Борис Акунин на этот раз предложил публике два варианта возможных разгадок одного исходного события, назвав их «черной» и «белой» версией. Акунин, который сейчас «настолько популярен, что страшно рассказать», сочинил формальный и логически выстроенный детектив, с характерами-схемами, ходами, математически просчитанными и в общем предсказуемыми. Следуя сербскому коллеге Милораду Павичу, чья пьеса «Вечность и еще один день» идет в МХТ, русский автор дал зрителю возможность выбора «своего убийцы».

Каждый зритель сам может выбирать, пойдет ли он смотреть мужскую рациональную европейскую – белую версию. Или предпочтет женскую мистическую японскую – черную. На премьере обе версии сыграли в один день, что дало возможность не только оценить решение каждой из них, но и эффекты сопоставления: различия гримов, костюмов, интонаций и мизансцен. Второй спектакль становится как бы ироническим комментарием к первому.

Сценограф Станислав Бенедиктов оформил сцену легкими ширмами на колесиках, позволяющими почти мгновенные трансформации и перемещения. Слуги просцениума в черных костюмах и капюшонах легко меняют реквизит, принося и унося черные и белые стулья, отгораживая то кухню, то комнату, то павильон в саду. Под прикрытием ширм появляются и исчезают персонажи. А «восточные» вкусы умершего коллекционера оправдывают многочисленные «китайские» фонарики, развешанные над сценой и массивными фигурами будд с фонарями в руках. Белая версия идет большей частью в глубине сцены, черная – вынесена вплотную к зрительному залу. Для слуги Фандорина японца Масы, которого иронично и легко играет молодой актер Алексей Розин, в каждой версии придумана своя обойма эффектных фокусов. А сам Фандорин, изящно сыгранный Алексеем Веселкиным, появляется после дорожного происшествия с травмой – руки (в белой версии) и ноги (в версии черной). Пока эта пара, оставаясь в центре внимания, явно лидирует в спектакле. Но если учесть, что из-за несчастного случая с исполнительницей роли Инги двум актрисам пришлось вводиться буквально за один день, то можно надеяться, что и талантливая Дарья Семенова (Инга) и Татьяна Матюхова (Глаша) еще освоятся в предлагаемых обстоятельствах и выучат текст.