Чертовщина в Большом

В субботу, за полчаса до премьеры, на Театральной площади перед Большим театром разыгралась жуткая сцена. Какой-то бесноватый бомж, размахивая пивной бутылкой, набросился на ничего не подозревающую молодежь. Раздался женский крик. В считанные минуты появились блюстители порядка и удалили странного персонажа. Перепуганные подростки с окровавленными головами в багряной одежде долго залечивали раны, полоская платки в холодной воде фонтана на глазах у съезжающихся театралов. Тем временем в самом Большом театре ситуация была не менее напряженной – гостей тщательно обыскивали, памятуя угрозы анонимных террористов, которые несколько раз во время репетиций «Ангела» грозились взорвать театр.

Когда занавес открылся, перед оторопевшей публикой на сцене вырос старый петербургский дворик с залитой алой кровью землей и сумеречными домами, похожими на древний иконостас, где вместо икон зияют глазницы разбитых окон. Как призналась накануне режиссер спектакля американка Франческа Замбелло, вместе с нью-йоркским художником Георгием Цыпиным они все лето пытались продраться сквозь символический текст Брюсова об «Огненном ангеле». В конце концов решили последовать за упрощенной историей, пересказанной Прокофьевым. Поэтому-то действие перенесли из XVI века в 20–30-е годы – времена возвращения Прокофьева на родину из заграницы, времена, когда репрессировали супругу и друзей композитора, а затем стали запрещать его музыку. Главные герои оперы – Рената, которой мерещится ангел, и влюбленный в нее рыцарь Рупрехт – в версии Большого театра оказались просто безумными обитателями питерской коммуналки, которые поют о забытых идеалах терроризирующим их соседям. Немудрено, что в финале дешевый фокусник Рупрехту видится Мефистофелем, а следователя НКВД Рената принимает за инквизитора. Они до конца не могут поверить, что их хрупкий мир разрушен, как был в свое время разрушен мир русской интеллигенции в 20–30-х годах.

Справедливости ради нужно сказать, что попытки воплотить в России «Огненного ангела» уже бывали. Эту сложнейшую для исполнения оперу XX века десятилетие назад отважился поставить в Мариинском театре гениальный Валерий Гергиев, но у московской версии не было с питерской практически ничего общего. Дирижер Александр Ведерников совершил подвиг, подняв эту партитуру. Но в отличие от известного петербуржца москвич не давит слушателей мощью оркестра – оркестр звучит на порядок тише. Зато благодаря тонкой ньюансировке Ведерников помогает слушателю следовать за каждым изменением настроения своих героев. Настоящей звездой премьеры стала великолепная певица Оксана Кровицкая, украинка по происхождению, уже 10 лет работающая в Нью-Йорке (именно она исполняла партию Ренаты). Ее сумасшествие было так заразительно, что по окончании премьеры на Театральной площади выходящие театралы закатывали глаза и, не обращая внимания на обескураженную милицию, тихо подвывали: «Рената, Рената, Рената».