Красота несовместимости

Ровно сто лет назад театральные рецензенты выступали на страницах газет с критикой «половой драматургии» Михаила Арцыбашева. Сегодня арцыбашевские пьесы кажутся невинной картинкой по сравнению с тем, что в последние пятнадцать лет идет на сцене. Разговор о первом сексе и о том, как девушка стала женщиной, не вызывает ни у кого и тени смущения. Эта тема в разных интерпретациях наиболее часто обыгрывается в антрепризных спектаклях и давно набила оскомину.

Однако Константин Мишин, приступая к постановке своего перформанса «Гибралтар», оказался в более выгодном положении, поскольку взял сексуальные темы не у современного драматурга, а из мировой классики. Девушки (каждая из них отражает ту или иную грань характера Молли Блум), облаченные в белые одежды –смесь древнегреческой накидки и бального платья, – произносят свои монологи в танце. С тем же успехом автор перформанса мог обратиться к набоковской «Лолите», «Декамерону» Боккаччо или свифтовским «Эротическим приключениям Гулливера». Героини крутятся вокруг единственного мужчины (его играет Константин Мишин), разыгрывая страсть, любовь и ненависть.

В отличие от драматического спектакля, где в расчет непременно берутся вкусы публики и зрительское соучастие, перформанс – жанр более эгоистичный. Основную роль здесь играет художник, его личное видение. Родоначальник перформанса в России Олег Кулик на заре своего творчества бегал раздетый за машинами и лаял, изображая пса. По сравнению с ним действо Константина Мишина – детская сказка, однако и он не прочь пощекотать нервы публике.

В одной из сцен девушка метает красные дротики в мишень, которую парень держит на уровне своего паха (в программке это названо опасным аттракционом). В другой сцене героини танцуют на ледовых коньках вокруг мужского тела.

В войну людей объединял голод и ненависть к врагу, в период советской власти – ненависть к номенклатуре, в период дефолта – боязнь нищеты. Что объединяет сегодня? Нужный вариант с ходу не назовешь. Его попросту нет. Автор решил показать, что объединяющее нас звено – физиология. Правда, в программке дается более красноречивая характеристика, что этот спектакль «о красоте отношений между мужчиной и женщиной, бесконечных в своей несовместимости». Под эту формулировку подходит сюжет любого произведения – от «Ромео и Джульетты» до «Анны Карениной». А раз так, нужно ли было брать для перформанса роман Джойса и вычленять из него только физиологические части? В таком случае и любовь можно представить не иначе, как трение мягких частей тела. Заканчивается постановка очередной половой сценой, после чего героиня говорит: «Устал, бедняга. Завтра пойду на рынок…»