Шумный успех

Итальянский художник-футурист Луиджи Руссоло в 1913 году написал манифест, озаглавленный L’Arte dei Rumori («Искусство шумов»). По его мнению, индустриальная революция дала человеку возможность слышать гораздо больше разных шумов, чем раньше. Руссоло счел, что традиционный мелодизм в будущем полностью вытеснит музыка шумовая. Реформы меломанского восприятия художник начал с себя: он сконструировал и соорудил целую серию механизмов, производящих шум. В 1917 году состоялось первое его выступление, которое было встречено публикой с диким негодованием. Впрочем, Луиджи был готов к резкому неприятию публики. Он верил в свою идею о том, что в индустриальный век вкусы слушателя изменятся. И, как видим, оказался прав.

Уже в 20-х годах прошлого века его идеи подхватили и развили профессиональные композиторы. В частности, Джордж Антейл и Эдгар Варез (последний – настоящая, кстати сказать, знаменитость в академических кругах). Варез выступал за тесное сотрудничество композиторов и инженеров. После Второй мировой войны композиторы (Яннис Ксенакис, Карлхайнц Штокхаузен, Пьер Булез) действительно стали сотрудничать с технарями, только не с инженерами, а с программистами.

Изобретение звукозаписи сильно продвинуло и развило «неслушабельную» музыку. Теперь человек с ноутбуком способен устроить такой шум, который и не снился футуристам со всеми их самолетами. Началось это еще с Pink Floyd и Beatles, продолжилось панками и «независимыми».

Самый успешный пример такого рода – культовый коллектив из Западного Берлина Einstuerzende Neubauten, частый гость Москвы. Группа с устрашающим названием «Саморазрушающиеся новостройки» по минимуму использует гитары и барабаны. Зато исполнители ухитряются добывать звуковые эффекты из горящего пламени, а некий воздушный насос использовать в качестве ритмического инструмента.

Хаотичная на первый взгляд музыка рождается согласно заранее продуманному плану. «От фонаря» шумят только дилетанты. Настоящие профессионалы свой хаос готовят. Джон Кейдж имел академическое образование, однако свои произведения записывал сложными схемами и картинками. Чтобы изготовить его цокающее и скрежещущее «препарированное пианино», требуется изучить чертеж. Композитор каждую струну пронумеровал, поименовал и объяснил, что должно быть на нее навешено: «чайная ложечка», «свинченные болт и гайка» и т.п. В четвертой части пьесы Кейджа Imaginary Landscapes («Воображаемые ландшафты») предлагается одновременно крутить ручки настройки нескольких радиоприемников.

Самое непредсказуемое произведение Кейджа называется простенько «4’33’’» с подзаголовком «для любого инструмента». Четыре минуты тридцать три секунды музыканты не прикасаются к своим инструментам. Каждый пишущий о живописи хоть раз в жизни отвечает на вопрос: «В чем смысл «Черного квадрата»?». Каждый пишущий о музыке хоть раз в жизни отвечает на вопрос: «В чем смысл 4’33’’?». Ответ очень прост, как дзэн: во время «исполнения» этого произведения публика слушает спонтанно возникающие в зале шорохи.

Современные изобретатели-композиторы научились добывать музыку и из звука человеческого сердца, и из микроорганизмов. Все это может показаться чистым «приколом» и эпатажем, но здорово обостряет восприятие. Сходите на что-нибудь эдакое – гарантируем, что потом вы даже заигранную «Лунную сонату» будете слушать со слезами умиления.