Posted 25 января 2012,, 20:00

Published 25 января 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:52

Updated 8 марта, 05:52

Хлеб и зрелище

Хлеб и зрелище

25 января 2012, 20:00
Вслед за «Борисом Годуновым» Владимира Мирзоева в прокат выходит еще одна «политическая» лента, тоже переносящая действие старой пьесы в современную эпоху, – «Кориолан» Рейфа Файнса. Солидный бюджетный перевес гарантирует ей относительно бОльшую зрелищность и бОльшую зрительскую аудиторию, но не обеспечивает бОльшую ос

Шекспировская драма на два века старше пушкинской и появилась не через две сотни, а через две тысячи лет после изображенных в ней событий – между прочим, в начале того же XVII века, к которому относится сюжет «Годунова». Так что Шекспир (или граф Оксфорд, который согласно «Анониму» творил под его именем) легко мог бы откликнуться на недавние актуальные военно-политические события в Московии. Тем паче, что в тогдашней России сделать это было некому – как и в нынешней: тогда – из-за отсутствия национального театра, а теперь – по причине его безмолвствования, распространяющегося и на наш политически немой кинематограф.

Так или иначе в двух драматических произведениях есть кое-какие переклички. Изгнанный из Рима и жестоко оскорбленный полководец Гай Марций Кориолан ополчается на свою страну во главе иноземной вольской орды, а бежавший из России и выдающий себя за обделенного престолом русского царевича воинственный монах Григорий Отрепьев идет на нее во главе чужестранной польской рати. Есть, кстати, и отечественный аналог вполне архетипической «страшной матери» Кориолана (брутальная Ванесса Редгрейв), которой лучше видеть всех сыновей павшими на поле боя, чем одного живущего мирной жизнью – но не в «Годунове» (где мать настоящего царевича фигурирует на третьем плане, хотя могла бы выйти на первый), а в советских фильмах сталинского и брежневского времени – вроде «Клятвы» Михаила Чиаурели.

Главное, что в обеих экранизациях весьма своеобразно акцентируется значение народа. В мирзоевском фильме народ не только безмолвствует, как у Пушкина, но и отсутствует. Он всего лишь зритель у экрана, подающий реплики, да и те, говоря словами другого поэта, «за десять шагов не слышны». В картине Файнса народ, то есть римский плебс – настоящее действующее лицо. В начале он требует хлеба, выслушивая в ответ оскорбительную брань Марция, а затем обвиняет его в высокомерном пренебрежении к народным нуждам и после очередной порции оскорблений отказывается признать мужественного военачальника своим консулом.

Последний эпизод, кстати, можно подарить отрицающим шекспировское авторство «антистратфордианцам» в качестве косвенного доказательства их версии. Дело в том, что здесь автор пьесы явно сочувствует герою, высказывающему аристократическое (сиречь патрицианское) презрение к плебеям, что гораздо более естественно для графа Оксфорда или графа Рэтленда (еще одного предположительного создателя шекспировских пьес), нежели для низкородного Уилла Шакспера. И представляет ситуацию так, что народ подзуживают народные депутаты, то бишь римские трибуны, они же популисты и демагоги.

Трибуны, само собой, подзуживают, но суть в другом. Авторитарные качества военачальника нужны народу во время войны, а в мирное время они ему начинают мешать. И если кандидат в консулы не понимает, что в мирный период не соответствует настроениям масс – тем хуже для него. Другой вопрос, что высылка – неосмотрительный и, так сказать, несимметричный ответ на вызов Кориолана.

Хорош, впрочем, и сам герой, немедленно отправившийся служить злейшему врагу своей страны и чуть было не взявший Рим с армией вольсков. Но интерес представляет не столько этот поступок Кориолана, сколько его противоречивое положение на римских выборах – положение человека, который хочет, чтобы его избрал на высшую должность глубоко презираемый им плебс, но не способен смирить свою спесь и понять, чего ждет электорат от исполнителя этой должности.

Как свидетельствуют первые прокатные результаты «Кориолана» в Европе и Америке, там он оказался не особо к месту. И понятно почему – современным западным зрителям проблематика пьесы должна казаться архаичной. Нет ни хлебных бунтов (демос испытывает бОльшую нужду в зрелищах, чем в хлебе), ни чужестранных нашествий (разве что эмигрантских), ни подобных трибунам популистов, ни столь негибких политиков, а измена «своим» и переход на сторону «чужих» подчас рассматривается не как предательство, а как доблесть («Аватар»).

Для нас картина актуальнее, хотя и не в той мере, что «Борис Годунов». Закавыка в том, что Файнс- режиссер в отличие от Джорджа Клуни слабее Файнса-актера. Для малолетних по уму и возрасту зрителей в его картине слишком мало драк и внешней динамики, а для взрослых – слишком много слов и внутренней статики.

"