Posted 25 января 2009,, 21:00
Published 25 января 2009,, 21:00
Modified 8 марта, 07:46
Updated 8 марта, 07:46
– Михаил, почему вас не было на мосфильмовском торжестве?
– Я решил, что мне там нечего делать, и не пошел…
– Сознайтесь, было ли для вас неожиданностью, что академия «Золотой орел» признала «Дикое поле» лучшим фильмом 2008 года?
– Не просто неожиданностью, а совершеннейшей неожиданностью. Самое большее, что я допускал, – что могут наградить сценарий Луцика и Саморядова. Я ведь не принадлежу ни к одному кинематографическому клану. Но, может быть, именно по этой причине моей картине и дали приз…
– Может ли «мифология Дикого Поля», впервые появившаяся в «Белом солнце пустыни», затем еще в ряде картин и, наконец, у вас, сыграть для российского кино такую же роль, как для американского кино – мифология Дикого Запада?
– Почему бы нет? Россия в каких-то глубинных проявлениях так похожа на Америку! При взаимном отрицании обе они комплексуют по поводу того, кто главнее, обе не считаются с чужим мнением, только США – завуалированно, а Россия более откровенно, и обе всегда будут управляться достаточно узкой группой людей.
– Несмотря на ухудшение отношений между Россией и Грузией, фильмы режиссеров грузинского происхождения, я имею в виду также «Шультеса» Бакура Бакурадзе, имеют большой успех на российских кинофестивалях и обласканы российскими премиями. Как вы это расцениваете?
– Как то, что российские кинематографисты рассматривают фильмы с точки зрения искусства, а не с точки зрения политики и национальности их постановщиков. И это меня радует.