Осень весны

В нынешнем декабре в отгороженном под балаган отсеке зрительного зала кинотеатра «Ударник» показывали уже знакомые москвичам «Сталинград» (1996), обновленную версию «Рамоны» (2004), а также восстановленную в 2001 году совместно с театром Види-Лозанн постановку «Осень моей весны», премьера которой была показана в 1986 году в Театре на Таганке, – о послевоенном детстве автора в Кутаиси, ностальгически (для русского, истосковавшегося уха) озвученную грузинскими песнопениями.

Тогда, почти 30 лет назад, этот спектакль назывался «Осень нашей весны» – автор еще ощущал солидарность многих своих ровесников. Сегодня сменились несколько поколений, а также границы государств и общественный строй. Сменилась система ценностей, и ностальгия сегодня, скорее, по семидесятым, нежели по послевоенным годам. Поэтому кому-то кажется, что интонация спектакля еще более интимна, а кому-то зрелище представляется совсем абсурдистским, что-то вроде исповеди блаженного – возможно, поэтому одного из персонажей, атланта, который поддерживает портал Банка СССР, дублирующий роли Габриадзе называет именем любимого в Кутаиси юродивого. Но странным образом сквозь весь флер ностальгии по временам и нравам, о которых уже мало кто помнит, упорно проступает очевидная для всех времен тема – несовместимости государственного механизма с высотой сердечных порывов даже самых малых из нас.

Главный герой – неопознанной породы птах по имени Боря Гадай – так же на равных существует в мире людей, как и локомотивы из «Рамоны». И так же, как они, влюблен – в двух женщин сразу: в недоступную Вивьен Ли и в соседку Нинель, соединиться с которой ему все же мешает то, что «он – пернатый, а она – млекопитающая». Оплакивая смерть усыновившего его Варлама, Боря открывает для себя несправедливость правил, по которым живут люди, и смело бросается их нарушать, чтобы облегчить жизнь пострадавшим. Начинает он с запуска вспять электросчетчика – чтобы государство стало, наконец, должно людям, а не наоборот. Затем решается ограбить Банк СССР и раздать нуждающимся 25-рублевые купюры, сопровождая благотворительность наивными рассказами о том, как он каждый день случайно находит их на улице. Такое свободное обращение с общепринятыми нормами приводит к «моральному разложению» – Боря пьет шампанское с проститутками и выкрикивает политически незрелые лозунги. Но даже свободной птичке не разрешено существовать вне закона при тоталитарном режиме государства – социальный элемент Боря настигнут конной милицией, судим и пожизненно заточен в витрине охотничьего магазина. Откуда он удирает, узнав о смерти своей млекопитающей «матери» Домны, и гибнет на ее могиле, пристреленный бдительным стражем закона. Счастье быть с любимыми ему людьми Боря, как и всякий добрый христианин, обретает только в раю.

…После премьеры «Рамоны» на фестивале в Москве 10 лет назад Резо Габриадзе неожиданно признался, что, по его мнению, сюжет о любви двух локомотивов более подходит для драматической сцены. От игры марионеток Габриадзе складывается впечатление гораздо более детализированного мира, нежели тот, который внешне может выразить человек-актер. Пристально вглядываешься в куклу, которая порой простодушным образом нарисована на куске картона, а порой снабжена изощреннейшим механизмом, – и остается ощущение, что ты не все и не до конца рассмотрел, уловил (не говоря уже – успел понять). Мгновенье жизни марионетки – будто в вырванных с мясом из жизни островках декораций Габриадзе, деликатно высвеченное и таинственным образом анимированное кукловодами – хотя и более метафорично, чем сама жизнь, но не менее достоверно…