Свои и чужие

Начать придется издалека. В 1995 году, придя в редакцию «Огонька», я обнаружил на своем рабочем столе конверт, в котором было приглашение на премьеру короткометражного фильма неизвестного мне режиссера Юрия Грымова «Мужские откровения» и пара презервативов. Поскольку сделано это было со значением, я подумал о том, что это значит, и решил, что неведомые пиарщики ленты или предлагают приглашенным мужчинам воздержаться от деторождения, или предполагают, что они готовы совокупляться с кем попало, либо же, что они, страдая венерическими болезнями, обходятся без предохранительных средств. Все три значения были одинаково противны, но самым противным было то, что оплевали без обдуманного намерения, рикошетом, поскольку главной целью создателей фильма и их пиар-обслуги было произвести запоминающуюся акцию. Цели они достигли: акция с презервативами осталась в памяти, хотя в чем состояли мужские откровения, я забыл сразу же после просмотра.

В этом ничтожном эпизоде, как в капле известной жидкости, содержится генетическая программа Грымова: нахрапистость, изобретательность и первобытное поведение в культурном пространстве. Правда, дальше показалось, что режиссер, пришедший в кино из рекламы, стал цивилизовываться. В «Муму» (повторю свое тогдашнее выражение) он показал, что владеет киноязыком все же лучше, чем Герасим – речью, хотя по-прежнему «не держит» культурные смыслы. Подчеркнуто скромный «Коллекционер» с Алексеем Петренко, не вписывавшийся в конъюнктурный контекст, оставил благоприятное впечатление, которое укрепил сериал «Казус Кукоцкого» по роману Людмилы Улицкой. Выходило, что Грымов пробует себя в разных направлениях – короткометражка, «мейнстрим», артхаус и телероман. Оставалось сделать что-нибудь жанровое или что-нибудь «актуальное».

Так появился конъюнктурно-политический продукт «Чужие». Это американские врачи – бездетные муж с женой, разноцветная парочка гомосексуалистов и одинокая стареющая тетка – которые только и делают, что разоблачают себя перед арабами и российскими зрителями. А неподалеку от тлетворных америкосов – душевный русский хирург и родные российские миротворцы во главе с майором, освобождающие аравийскую пустыню от мин. Майор, хоть и похож на маньяка из «Груза 200» (его играет тот же Алексей Полуян), внутри добрый и, главное, проницательный, как легендарный майор Пронин – насквозь видит американцев, не доверяя ни им самим, ни их вакцине: помнит, поди, «врачей-отравителей».

Для человека, знакомого с историей отечественного кино, ничего удивительного в явлении «Чужих» нет. Каждое охлаждение отношений с Западом (а они периодичны, как грипп) сопровождалось в отечественном кино производством такого рода «обличительных» поделок: «Конвейер смерти» (1933), «Прощай, Америка!» (1951), «Европейская история» (1984), «Мужской сезон. Бархатная революция» (2005), и прочая, и прочая, и прочая. При этом всегда, сознательно или нет, приписывали неприятелю собственные негативные черты, не делая разницы между американской поддержкой демократии и советским насаждением тоталитаризма. Разница между «раньше» и «теперь» лишь в том, что при советской власти соблюдался «классовый подход»: враги и негодяи были из верхов, тогда как «простые» американцы и европейцы пылали к России симпатией. В наше время классовую неприязнь сменила национальная, и в лице пятерки врачей-волонтеров Грымов стремится опорочить американцев без различия пола, возраста, социального статуса и сексуальной ориентации – хотя пользуется при этом брендовым американским названием и американскими актерами. Заболел он американофобией сам или с материальной подачи российских политико-административных кругов, непринципиально.

И снова больше, чем сама картина, запоминается ее пиар. Перед выходом «Чужих» в Интернете появились сообщения «информационных агентств», что «ведомство Кондолизы Райс», то есть госдеп США, «не рекомендовал» фильм к прокату в Америке. Зная Грымова, не грешно было прибегнуть к стандартной процедуре – поискать эту «инфу» в русскоязычной и англоязычной Сети. Русских ссылок нашлось почти 3000, английских – полтора десятка, причем все – на московских и санкт-петербургских ресурсах. И как бы режиссер ни отрицал свою причастность к этой «дезе», вопрос «Qui prodem?» («Кому выгодно?») указывает на ее источник. А если бы госдеп США и в самом деле вспомнил эпоху маккартизма и вздумал подвергать каждый киношный чих проверке на лояльность к США, ему пришлось бы заняться американскими режиссерами, начиная с Майкла Мура («Фаренгейт 9/11») и Барри Левинсона («Хвост вертит собакой»), которые критикуют Америку резче, основательней и художественней, чем «Чужие», из которых торчат уши заказчиков.

Последняя милая деталь. Свое мнение о фильме я высказал на пресс-конференции после премьеры «Чужих» на «Кинотавре», потом повторил его в программе «Гордон-Кихот» (еще не вышла в эфир). На это режиссер – нельзя не отдать должного его изобретательному нахрапу – заявил: «А вы помните, что шепнули мне на ухо после «Кинотавра»?» Вопрос был из серии «Перестал ли ты бить своего отца?» – «Не думаю, чтобы я вообще что-то вам шептал».– «Нет, вы мне шепнули, что моя картина – лучшая на фестивале!» Комментарии излишни. В этом – весь Грымов…

После премьеры картины «Чужие» среди киноманов разгорелся спор. Теперь одни обвиняют Грымова в воровстве, другие – напротив, защищают его творческий метод. Причиной послужил плакат, который был напечатан к выходу фильма. На солнечном фоне изображена сексуальная девушка в красном платье, сидящая на песке у колес вездехода. И цветовая гамма, и поза девушки, и ракурс снимка очень напоминают афишу к весьма средней американской картине Highwaymen, которую пять лет назад выпустил на экраны режиссер Роберт Хармон. Для чего Грымов предпринял этот шаг, остается догадываться. Сам режиссер уклоняется от комментариев.