Эхо одного указа

В указе императрицы Елизаветы Сенату от 30 августа 1756 года говорилось: «Повелели мы ныне учредить Русский для представления трагедий и комедий театр, для которого отдать Головкинский каменный дом, что на Васильевском острове близ Кадетского дома. А для оного повелели набрать актеров и актрис: актеров из обучающихся певчих и ярославцев в кадетском корпусе, которые к тому будут надобны, а в дополнение еще к ним актеров из других неслужащих людей, также и актрис приличное число. На содержание оного театра определить, по силе сего нашего указа, считая от сего времени в год денежной суммы по 5000 р., которую отпускать из штатс-конторы всегда в начале года по подписании нашего указа».

Этот день принято считать днем рождения русского театра. Хотя дотошные историки иногда и начинают театральную летопись с представлений «Артаксерксова действа» перед царем Алексеем Михайловичем. Или с комедиальной хоромины Петра I, который в разгар шведской войны бомбардировал Москву гневными письмами, торопя постройку на Красной площади первого русского публичного театра. Еще было неясно, устоит ли Россия, ждет ее позор поражения или радость побед, а Петр заботился о строительстве театрального здания как о важнейшем государственном деле.

Указ Елизаветы, заложившей новый регулярный профессиональный театр, продолжает дело Петра и дает ему новые основания. Театр становится в ряд с другими «европейскими обновками» в жизни русского общества, из которых главная – Университет. Возникает постоянная труппа, в которой служат специально обученные ремеслу русские актеры, художники сцены, драматурги. Кстати, первым директором русского театра стал драматург Александр Сумароков, чьи пьесы составили основу сценического репертуара – факт, о котором неплохо вспомнить в период кризиса института художественных руководителей.

Впрочем, давно замечено, что из истории можно извлечь массу полезных уроков, только мало кто хочет этим заниматься. Скажем, в период рассуждений о театральной автономии хорошо бы вспомнить, что первый русский театр и создавался как полуавтономный. Казна оплачивала только часть расходов на содержание труппы, а постановки предполагалось делать из доходов от продажи билетов. Увы, смелый эксперимент 255-летней давности умер очень быстро. Даже при отсутствии конкурентов русский театр «зарабатывать» на свое содержание не смог, и начавшись с 5 тыс. рублей, ассигнования казны постоянно росли (через два года увеличились в полтора раза, потом еще и еще). Быстро обнаружилось, а в дальнейшем только подтверждалось, что наживаться на культуре не удается, и не царское это дело – создание доходного театра. Им занимались другие люди, с другими целями. Государственный же императорский театр закладывался и строился как институт культурный, политический, социальный.

Впервые сформулированное Петром представление о театре как деле государственной важности в течение столетий определяло государственную политику в области театра. Еще любопытная справка, которая была бы полезна Министерству финансов при определении актерских государственных окладов. К началу XX века зарплаты ведущих актеров казенной сцены равнялись министерским зарплатам, а их отпуска (в которых было принято подрабатывать гастролями) составляли примерно три-три с половиной месяца. Поэтому все сегодняшние стоны о «слишком роскошном содержании театров» и все рекомендации по сокращению госрасходов свидетельствуют прежде всего о незнании истории.

Культура, по определению Юрия Лотмана, – это коллективная память эпохи. Ее юбилеи живут не только в календарях, но в историческом сознании нации. 255-летие русского театра – прекрасный повод для размышлений над уроками российской истории и возможность проверить театральные нововведения и сегодняшние провалы театральной политики историческим опытом.

Собственно, к этому не устает призывать руководитель Александринки Валерий Фокин. Руководитель одного из старейших российских театров – из тех людей театрального цеха, которые не устают поверять век нынешний веком минувшим и твердо убеждены, что с чистого листа начинают только бюрократы и графоманы, а культура, как когда-то заметила Ахматова, пишется на черновиках предшественников.

Юбилей Указа, которым императрица Елизавета повелела русскому театру быть, – та самая прекрасная возможность свериться с черновиком и понять, что на нем писать дальше.