Posted 24 июля 2011,, 20:00

Published 24 июля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:21

Updated 8 марта, 06:21

Пляска смерти

Пляска смерти

24 июля 2011, 20:00
Загробная тема, судя по всему, весьма востребована в современном европейском театре. Осенью публику знакомил с кладбищенскими обычаями Литвы, Австрии и Мексики Новый рижский театр Алвиса Херманиса. А на закрытии Чеховского фестиваля барселонский театр «Комедианты» показал постановку Хуана Фонта «Персефона», где зрителя

Когда-то принц Гамлет горько сетовал на пугающую неизвестность «страны, откуда ни один не возвращался». Возможно, после просмотра испанского спектакля «Персефона», поставленного Хуаном Фонта в духе эстрадного шоу, принц Датский осознал бы, как прекрасна эта «неизвестность после смерти». И как страшно, когда все представляешь наглядно и определенно.

Испанцы являются знатоками загробных дел (недаром их знатные покойники веками лежат в семейных склепах, а потомки могут наглядно наблюдать за всеми стадиями гниения и разложения тел). День сегодняшний добавил к похоронным обрядам циничный дух коммерции. Пока покойник тихо лежит в своем респектабельном гробу вокруг разворачивает рекламные проспекты преуспевающее похоронное бюро, готовое за соответствующую плату обеспечить проводы «по первому разряду» – с цветами, плакальщицами («они будут плакать вместе с вами и за вас»), медийными лицами, толпой провожающих («нагоним их в любом количестве») и далее по прейскуранту. Контора готова предложить любой религиозный обряд: от торжественной мессы до… пения мантр над разверстой могилой («мы же современные люди»). Кладбищенское АО «Спи спокойно.сom» обещает устроить такие похороны, что родственники перестанут скорбеть, а окружающие позавидуют усопшему.

Впрочем, родственники и так неплохо справляются со своим горем. Покинутая первая жена дона Рафаэля, выполняя давнее обещание «сплясать на его могиле», влезает на гроб и с трудом бьет каблуками. Деловая партнерша кладет в гроб мобильный телефон («звони, если какие проблемы») и денег на дорогу. Любовница рассказывает на ухо покойному анекдоты на кладбищенскую тематику. А сын готов осквернить тело отца за то, что он не дал ему ничего, кроме жизни…

После прощания родственников покойник попадает прямиком на стол червям, страшно довольным поживой. Эстрадный номер на тему «что у нас сегодня в ресторане на обед» может любого зрителя превратить в убежденного сторонника кремации. Для примера можно привести отрывок из зажигательного зонга: «Старикашка не успел покакать и теперь набит дерьмом! Как вкусно!»

Пока бренным телом лакомятся черви, душа старика оправляется прямиком в Аид (на большом телеэкране показывают даже лодку Харона и драхму, которую он берет за переправу). А в Аиде усопшего встречает сама Персефона. Впрочем, грозная богиня смерти не покидает сцену с начала представления и до конца спектакля, наблюдая за действиями своих нынешних и будущих жертв.

Персефона, невинная девушка, похищенная владыкой царства мертвых и ставшая владычицей подземного мира, меняет наряды, арии и фонограммы. Она то жалуется на злую судьбу и отца богов Зевса, то поет о своей великолепной силе – яростной, неумолимой, неотвратимой, беспристрастной, жестокой, справедливой, могущественной, прекрасной, внезапной, ожидаемой, непостижимой… Рыжеволосая дива в роскошном комбидрессе примеряет корону и косу смерти.

Тема смерти – одна из основных тем испанской культуры, разрабатываемая веками великими живописцами, поэтами, писателями, философами и архитекторами. Ритуальная испанская «Пляска смерти» исполнялась в Каталонии с середины XIV века. И соединение античного мифа со средневековым сюжетом в постановке из Барселоны отнюдь не является ни кощунством, ни выходкой пресыщенного постмодерниста. Харон прекрасно соседствует с гигантскими скелетами (по средневековому поверью, всюду сопровождающими свою повелительницу смерть). А Персефона, говоря о небесном отце, вполне недвусмысленно объединяет Зевса-олимпийца и библейского Саваофа.

Цитат, отсылок, реминисценций, аллюзий и контаминаций в испанской постановке столько, что впору писать комментарий- путеводитель. Другой вопрос, что разноприродные материалы так и не образуют художественного единства: ни на уровне сюжета, ни на уровне смысла, ни на уровне стиля. Микст разных жанров – клоунады, акробатики, эстрады, драматического театра, театра кукол, видеоарта – остается набором отдельных и самостоятельных номеров разной степени удачности (пожалуй, самый трогательный номер – песня приговоренного к смерти каторжника, который терпеливо ждет обещанного часа).

Когда-то театр Хуана Фонта «Комедианты» открывал V Чеховский фестиваль занятным уличным спектаклем «Демоны». Переселившись под крышу театрального зала, «Комедианты» многое утратили, почти ничего не приобретя взамен. То, что на улице было «в размер», – в зале оказалось слишком и чересчур, допустимая для уличного театра преувеличенность театральных средств выразительности обернулась грубостью. А главное, действо, явно рассчитанное на активное соучастие уличной толпы, никак не вписывалось в формат чопорного зала.

Впрочем, в финальной песне Персефона дала королевское слово когда-нибудь встретиться с каждым персонально. Очевидно, это приглашение никак не отклонить…

"