Куда бедному кинолюбителю податься

Основной конкурс открылся «Круговертью» Марка Фитусси, сам жанр которой вызывает сомнения в уместности ее присутствия в программе международного фестиваля, претендующего на то, чтобы считаться фестивалем класса «А». Это амурная комедия про супругу французского фермера, которая изнывает от общения с коровами и отправляется на пару дней в Париж полечить экзему и развлечься в объятиях какого-нибудь падкого на провинциальный товар любителя сладкого. Пастушку (она же мадам Бовари для бедных) играет Изабель Юппер, которая в естественном формате смотрится неплохо для своих 60 с лишним лет, но в большом увеличении, несмотря на усилия штукатуров, выглядит не настолько интересно, чтобы оправдать появление фильма со своим участием на фестивальном экране.

Столь же странно попадание в конкурс и «Самого опасного человека» Антона Корбейна – вполне достаточно было показать его в память о Филиппе Сеймуре Хоффмане, который хоть как-то скрашивает (Уиллем Дефо, увы, не в счет) этот бредовый шпионский фильм. Из России в Германию прилетает сын покойного российского генерала и изнасилованной им (тоже покойной) чеченки с именем Иса Карпов (!), с нежной мусульманской душой и такой исполосованной спиной, будто его прогнали сквозь строй в николаевское время. Единственный его помысел – извлечь из немецкого банка грязные папины деньги и раздать бедным единоверцам. В достижении этой благородной цели ему помогает такая же клиническая дура, немецкая адвокатесса, протестующая таким образом против своей буржуазной семьи. На беду сладкой парочке посредником в передаче нечистых денег в чистые руки оказывается мусульманин, который использует часть пожертвований для покупки оружия исламским террористам. Об этом догадывается проницательный сотрудник тайной германской полиции, но ему мешают работать представители официальных служб и, разумеется, всеведущего ЦРУ, благодаря которым действие хоть как-то движется, чтобы дотащиться до бессмысленной развязки.

А вот еще одно жанровое чудо-юдо – «Бети и Амар» Андреаса Маджида Зиге. Как сказано в аннотации, действие этого исторического научно-фантастического фильма разворачивается в 1936 году в Эфиопии, где облака вдруг «прорезает космический корабль, на борту которого редкий груз – Любовь». Само собой разумеется, историзма в фильме ни на быр (денежная единица Эфиопии), научности еще меньше, чем про любовь, а из космического корабля вываливается юный идиот с вампирскими клыками, любить которого можно с тем же успехом, что и какого-нибудь местного африканского козла. Зная вкусы отборщиков ММКФ, не надо ходить к гадалке, дабы узнать имя того, кто выставил на фестивальное обозрение этот трэш – разумеется же, бессменный глава отборочной комиссии, доктор искусствоведения, экс-директор Института культурологии и большой интеллектуал Кирилл Эмильевич Разлогов, обожающий и подобные экспонаты для кунсткамеры, и подобные эксперименты над любителями кино и всегда готовый с глубоко ученых позиций обосновать размещение своего любимца в программе. Справедливости ради следует заметить, что в куче поставляемых им в конкурс экзотических кинопродуктов иногда попадается жемчужное зерно вроде «Пыли» Сергея Лобана, но оно едва ли может компенсировать морально-эстетический ущерб от созерцания прочих.

К числу этих прочих относится и фильм Кадзуеси Кумахири «Мой мужчина», повествующий о роковом влечении, охватившем 15-летнюю девочку и ее приемного отца. Но роковом не для них, а для окружающих, которые нечто заподозрили и стали жертвами чужой страсти. Прояви постановщик больше художественных способностей и больше вкуса, могло бы выйти нечто похожее на «Лолиту», будь он понаглее – не ограничился бы двумя покойниками, а сделал семейную фабрику по производству трупов, а так вышло ни то ни се – и скучно, и глупо, и не на что глаз положить во время просмотров для прессы. Вдобавок ко всему на пресс-конференции режиссер заявил, что счел необходимым восполнить своим фильмом отсутствие подобных (читай – смелых) произведений в японском кино. Наверно, если бы он сообщил это аборигенам Амазонки, те были бы впечатлены, но ляпнуть такое на ММКФ в присутствии кинопрессы, как минимум знакомой с «Империей чувств» и «Кинопробами», не говоря уже об эпигонах, было запредельно глупо.

Если на нечто подобное можно нарваться в международном конкурсе, что говорить о российской программе, где просто нет такого плинтуса, ниже которого не мог бы опуститься доморощенный фильм. Я честно выписал все показываемые в Доме кино полнометражные игровые фильмы, которых до сих пор не видел, ткнул пальцем, попал в «Милый джаз» Александра Джамца и поехал на просмотр. Перед фильмом режиссер поведал публике, что в юности любил ходить в кино, но не для того, чтобы посмотреть Феллини и Антониони, а чтобы на заднем ряду пообниматься с девушкой. На мой телефон тут же пришла эсэмэска от знакомого кинокритика, сидевшего пятью рядами выше: «Думаю, что будет полное г… Пошли в буфет?». «Г… тоже объект для изучения», – ответил я и через «не могу» посмотрел «Милый джаз». Изучать оказалось нечего – самодельное кинишко про девушку, которая хочет стать ударницей в ансамбле, кое-как снятое, плохо сыгранное и вполне пошлое.

Сказанное, конечно, не означает, что на ММКФ «нечего смотреть». Определенной гарантией качества является документальный конкурс, в котором стоит отметить, например, «Соль земли» Вима Вендерса и Джулиано Сальгадо, героем которой является отец второго из авторов, знаменитый бразильский фотограф Себастьян Сальгадо, чьи снимки, сделанные в разных концах света, производят неизгладимое впечатление. Очень интересен (куда интереснее «Самого опасного человека») и «Зеленый принц» Надава Ширмана, где рассказывается история двух секретных агентов, один из которых более десяти лет шпионил в пользу Израиля, а второй был его куратором в Шин-Бет.

Из событий фестиваля необходимо упомянуть показ фильма Хусейна Эркенова «Приказано забыть» (см. в «НИ» от 3 июня 2014 года колонку Саида Бицоева «Аул раздора»), которому Министерство культуры под надуманным предлогом отказало в прокатном удостоверении. Похоже, что президент ММКФ и министр культуры, которые до сих пор дудели в одну дудку, разыграли роли доброго и злого начальника. Выглядит так, будто один запретил, а другой разрешил, хотя Михалков никак не отреагировал на цензурный акт Минкульта, а приказ Мединского, требующий показывать на фестивалях только фильмы, получившие прокатное удостоверение, вступает в силу лишь с 1 июля. И почти наверняка будет применяться избирательно: что позволено «своим», не позволено «чужим».