Актер Василий Ливанов

– Василий Борисович, обычно вы очень требовательны к ролям, которые вам предлагают, и часто отказываетесь от них. А чем вас привлекла работа в фильме «Медвежья охота»?

– Это связано с личностью Валерия Николаева (режиссер «Медвежьей охоты». – «НИ»). Мы познакомились с ним во время работы над телевизионным проектом «Форт Боярд», где я изображал пирата, который загадывает загадки. На этих съемках у нас сложились дружеские отношения. И когда Николаев пригласил меня для участия в фильме «Медвежья охота», дал прочитать сценарий, меня это заинтересовало.
Заинтересовало уже потому, что Валерий выступает в этой картине не только как актер, но и как режиссер. А когда актер ставит фильм и еще играет в нем, тем более главную роль – это задача очень сложная, трудновыполнимая. Знаю это по себе: когда я ставил картину «Дон Кихот возвращается» и одновременно исполнял в ней главную роль, мне было непросто... И мне кажется, что с работой над «Медвежьей охотой», судя по результату, Валерий справился и как актер, и как режиссер. Это очень хороший режиссерский дебют.

– Вам интересно было играть в фильме, снятом по законам современного кино? Ведь они отличаются от привычных вам...

– У меня уже был опыт работы в современном кинематографе – я снимался у режиссера Олега Степченко в фильме «Мужской сезон»... И знаете, когда читаешь сценарий, то там существует сюжет, отношения между героями. Когда же ты видишь все это на экране, то никакой сюжет нащупать уже не можешь. Он исчез среди немыслимых трюков, чудовищных наворотов, компьютерных эффектов, крушений, погоней на автомобилях, стрельбы, взрывов... В главной роли «Мужского сезона» снялся замечательный артист – Леша Кравченко. Но в фильме осталось лишь обаяние Леши, а его отношения с другими актерами, сюжетная линия куда-то исчезли, заслонились спецэффектами. В этом заключается опасность современного кино: техника убивает самое важное в искусстве – человечность. Мне кажется, что в картине «Медвежья охота» Валерию Николаеву удалось избежать этого общего порока нынешнего кинематографа. Он выступил как действительно профессиональный режиссер, по-настоящему владеющий своей профессией, владеющий материалом. Ему удалось вытащить сюжетную линию героя – мужественного, упорного, удачливого и, что очень немаловажно, вызывающего у зрителя симпатию. Сюжет картины не пропал за современными формами кинематографических решений, которые здесь присутствуют.

– Вам не было сложно работать с Николаевым как с режиссером?

– Мы оба актеры, и поэтому понимали друг друга с полуслова.

– Вы снимались в кино, работали в театре, писали сказки… Какой из этих видов творчества вам особенно интересен и дорог?

– Все эти жанры продолжают друг друга, вытекают один из другого. Просто они используют разные формы и средства выражения. А законы одни и те же – они действуют в литературе, в кинематографе, во всех видах искусства.

– А чем вас привлек жанр мультипликации, в котором вы много работали как сценарист, режиссер, актер?

– Я в свое время окончил московскую художественную школу. По первому своему образованию я – художник, и мне мультипликация очень близка. И потом, в детстве меня потряс фильм «Бемби» Диснея, который я и сегодня считаю одной из лучших лент мирового кинематографа... Что же касается современной мультипликации, то она тоже теряет свою человечность. Она обернулась рычанием, пищанием, излишней натуралистичностью изображения. И это неприятно. Современная мультипликация оставляет меня абсолютно равнодушным.

– А театр?

– Вы знаете, сейчас вообще какой-то странный период... Особенно в театрах – когда классические произведения становятся предлогом для выпячивания режиссерских извращений. Вот лишь один пример. Я – член комиссии гоголевского юбилея и не могу не сказать, что с Гоголем в театрах сейчас творят нечто ужасное! Только Малый театр, слава Богу, обращается с Гоголем как положено, не одевает его героев в современные костюмы, не создает вульгарности и пошлости на сцене. Очень правильно сказал Эдвард Радзинский, когда спросили его мнение по поводу современных театральных режиссеров: «После просмотра довольно большого количества современных спектаклей у меня возникло ощущение, что их ставил один и тот же режиссер»... Это очень точное определение. Потому что сегодня речь идет о том, кто кого перещеголяет, а драматургия, мысли и чувства тут ни при чем. Главное – выпендриться как можно больше. Это ужасно. Сейчас в театре творится что-то совершенно жуткое. Когда у Фокина Хлестаков насилует сначала дочку Городничего, а потом его жену – ну что это такое?! Ну куда дальше?..

– Вам не кажется, что режиссеры просто делают то, что заведомо понравится публике? Может, все дело в зрителях?

– Не надо про зрителей! Зрители умные и сердечные, и они прекрасно понимают, что происходит. Просто зрителя никто не спрашивает. Его кормят всякой гадостью и считают, что «пипл хавает». А эта позиция – абсолютное издевательство над зрителем, равнодушие к нему. Современный зритель – просто жертва агрессивной режиссуры, моды на извращения.

– А вы встречаетесь со своими зрителями?

– Я редко это делаю. В прошлом году, по-моему, у меня был большой творческий вечер. А так у меня бывают телевизионные выступления. Иногда что-то пишу и печатаю в прессе, высказываю свое мнение...

– Вы – любимый актер миллионов людей. Был ли в вашей жизни такой момент, когда наступило утро – и «Ливанов проснулся знаменитым»?

– Я стал популярным после первой же своей картины. Сначала – в кинематографических кругах (моим актерским дебютом был фильм «Неотправленное письмо»). А зрительское признание пришло с картиной «Слепой музыкант», где я снимался со своим отцом. Когда эту ленту показывали в кинотеатре, зал рыдал, даже мужчины плакали… Зрительская любовь ко мне утвердилась после фильма «Коллеги». С тех пор эта искренняя любовь ко мне крепла, обязывала меня. Я начал получать массу писем со всей страны, потом стали писать и из-за границы... Но поскольку я из актерской фамилии, актер в третьем поколении, то хорошо понимаю, что популярность не является мерилом личности. Популярность – штука преходящая. А мерилом личности является отношение к профессии и к той же популярности. «Ах, мне неприятно, когда меня узнают на улице», – это говорят, знаете, такие кокеты. А мне приятно, когда меня узнают! Это входит в актерскую профессию, ведь она – профессия публичная. У нас, правда, есть актеры (сейчас не хочу называть их фамилии), которые, почувствовав свою популярность, решают, что она может им заменить профессионализм и ум.

СПРАВКА

Актер Василий ЛИВАНОВ родился 19 июля 1935 года в Москве, в семье актера Бориса Ливанова. В 1954 году окончил Московскую среднюю художественную школу при Академии художеств, в 1958 году – Театральное училище имени Щукина, в 1966 году – Высшие режиссерские курсы при Госкино СССР. В 1958–1959 годах работал актером Московского театра имени Вахтангова, в 1960–64 годах – в Театре-студии киноактера. Первую роль в кино сыграл в фильме «Неотправленное письмо» (1960). На счету артиста такие роли, как Дзержинский в «Синей тетради» (1963), Николай I в «Звезде пленительного счастья» (1975). Сыграл также в «Слепом музыканте» (1960), «Ярославне, королеве Франции» (1978), «Мужской сезон. Бархатная революция» (2005), «Медвежьей охоте» (2007). Но самая известная роль актера – Шерлок Холмс в киносериале режиссера Игоря Масленникова. За нее в 2006 году Ливанов был награжден Орденом Британской Империи. Озвучил около 300 мультипликационных персонажей, в том числе Карлсона, Крокодила Гену и Удава из «38 попугаев». Вместе с Юрием Энтиным и Геннадием Гладковым создал мультфильм «Бременские музыканты». Несколько лет вместе с Юлианом Семеновым руководил Московским экспериментальным театром «Детектив». Автор книг «Мой любимый клоун» и «Агния, дочь Агнии». Народный артист России (1988).