Чудо Лондона

Название выставки родилось из сравнения арт-сцены с садом. Мол, в этом саду что ни растение, что ни птица, то прямо-таки чудо. С чудо-садом в глазах создателей шоу в «Красном Октябре» сравним и Лондон: тут расцветают таланты со всего мира, «молодым везде дорога», а произведения поражают смелостью, бескомпромиссностью и радостью от творчества. Показательно, что свежий арт из Британии в наших фабричных залах сменил «новое российское искусство», которое, по дружному хору критиков, отличали вымученность и подражательность.

Лондон, без сомнения, замечательный город. Однако его слава столицы современного искусства если и не сошла на нет с 1990-х (когда родилось действительно мощное поколение «новых британских художников»), то сильно поблекла. Нечто по-настоящему актуальное стоило бы везти из Берлина или, на крайний случай, из Парижа (он сейчас вновь набирает обороты). Но так уж вышло, что Лондон стал для русской элиты (особенно для детей этой элиты, записавшихся ныне в искусствоведы) университетами в прямом и переносном смысле: здесь они осваивали дизайнерскую одежду, потом присматривались к торгам на «Кристис» и «Сотбис», наконец, поняли, что contemporary art – это «cool!» и прекрасный повод для тусовки.

Собственно, как дань уважения галерейному делу Лондона можно рассматривать и нынешнюю выставку. Здесь показаны разные жанры и формы «неформального искусства». Зрителей встречает деревянный фасад «салона» из типичного американского вестерна. За которым демонстрируется фильм Шезада Давуда – в нем перемешаны индейцы, ковбои, зомби-людоеды, Кришна и одна из валькирий. Далее взор привлекает золотая стена-алтарь Джеймса Хопкинса – эдакая мечта Элвиса Пресли (золотые кубки, шампанское в золоте, золотые кресты, пластинки и далее в том же духе). На противоположной стороне перегородки Гари Уэбб выкладывает из зеркал сложно отражающие поверхности (явный намек на зеркальные небоскребы сэра Нормана Фостера). Имеется медитативное видео с колыхающимися кронами деревьев («Шелест»). Наконец, всех взволновала серия Тима Брадена, посвященная русскому балету (единственная живопись с балеринами). Все было бы прекрасно, если бы Тим так откровенно не подражал американке Карен Килимник, которая именно в Лондоне устраивала подобное картинное шоу, посвященное Барышникову.

Главный тренд или фишка, которые до сих пор преподносят и «молодые», и «средневозрастные» англичане, почти не изменился с 1990-х. Они создают вроде как некоммерческое искусство, которое при этом отлично продается. В этом и парадокс, и главное чудо Лондона: изображать неформальность, оставаясь в форме. «Чудеса» неприкрыто повторяют то же самое: вроде как нечто новое, но на каждом произведении так и видишь фирменный лейбл, обкатанность на десятках площадок.

Единственная вещь, которую выделяет на выставке не только лондонская «фирменность», но и чисто английское чувство юмора – развороченное пианино от Дэвида Биркина. За инструмент был усажен музыкант с лампочками на пальцах. Все действо повторяло эксперименты по «оптимизации труда на фабриках», которые ставились в начале ХХ века. К эффективным работникам прикрепляли лампочки (на руки), а потом высчитывали, как нужно двигать этими руками, чтобы повышалась производительность. Придумал ли мистер Биркин всю эту историю, или реально она имела место в 1913 году, но соединение фабричных корпусов, мифологии производства и артистического инструментария получилось умным. Как раз этого – ума и тонкого остроумия – не хватило русским «молодым».