Донатас Банионис

– Вы действительно чувствуете себя москвичом?

– Нет. Но в Москве меня помнят, любят, узнают на улицах, просят автограф. Я могу приехать как гость, меня уважают и прекрасно принимают. И я благодарен за такое внимание. Но жить здесь я бы не мог. Литва и Россия разошлись политически, но сохранили прекрасные культурные связи. Когда несколько лет назад у меня был юбилей, то в России торжеств по этому поводу было больше, чем в Литве. Мне вручили орден Дружбы народов. Поздравляли в Твери на фестивале «Созвездие», на «Киношоке» в Анапе и в Петербурге.

– В Литве после перестройки вам не припоминали, как многим, «советское прошлое»?

– Нет. Я ведь занимался только театром. Впрочем, диссидентом я тоже не был. Играл Павку Корчагина в Паневежисе и до сих пор считаю эту книгу Николая Островского хорошей, а свою роль – удачной. Наш режиссер Йозас Мильтинис, конечно, ставил тогда Островского по необходимости, но в каждой советской пьесе он искал не политические, а человеческие мотивы.

– В России вас знают в основном по кино. Закончилась советская эпоха. Вам не кажется, что вы потеряли свое кино, своих режиссеров, своего зрителя?

– Я снялся в шестидесяти пяти фильмах, из них пять-шесть хороших. Мне этого хватит. Жалакявичюса уже нет, Тарковского нет, Козинцева нет, Кулиша нет. Это были действительно великие мастера. Я абсолютно не переживаю, что мало снимаюсь теперь. Да и не хочу играть так, как сейчас надо, а как я хочу играть – так не снимают. Конечно, я не отказываюсь от интересных предложений. И все же это не тот уровень.

– Почти шестьдесят лет вы проработали в одном театре: имея мировое признание, остались актером небольшого провинциального городка Паневежис. Неужели вам никогда не хотелось перемен?

– Видимо, постоянство вообще присуще моему характеру. Одна жена на всю жизнь. Один театр. В Паневежисский театр я пришел семнадцатилетним самонадеянным мальчишкой. Заканчивал курс в керамической школе, когда мой друг сказал, что приехал из Франции замечательный режиссер Йозас Мильтинис и набирает труппу. В Париже он учился у Шарля Дюллена, дружил с Виларом, Барро, Пикассо… Как все западные интеллектуалы, он был левым, хотел создать в Литве современный европейский театр. Как многие интеллектуалы, слишком поздно понял, заложником каких политических игр он стал. Театр в Паневежисе открылся в марте 1941 года, первого июня я вступил в труппу, 22 июня началась война. Пришли немцы. К счастью, немецкий комендант любил театр и даже доставал по своим каналам кофе для Мильтиниса. Потом пришла Красная армия. Все закрутилось. Мильтинис застрял в Паневежисе, и встреча с ним определила мою судьбу. Сам тридцатилетний, он набрал шестнадцати-семнадцатилетних мальчишек и начал их учить с азов…

– Говорят, что он был абсолютным диктатором в театре. Вы не пытались против него бунтовать?

– Мы принимали его лидерство. В театре тогда не было деления: личная жизнь и жизнь творческая. Если ты, к примеру, полюбил девушку из своей группы – уходи из театра. Да, так было. Потом, с годами, Мильтинис смягчился. Да и при советской власти особо никого выгонять он не мог. Он был у меня на свадьбе, он же стал крестным отцом моего сына. Он не только учил нас профессии, он учил нас жизни. Заставлял учить иностранные языки, показывал, как ведут себя в ресторане, как носят смокинг. «Как ты сидишь – так не сидят за столом! Как ты пьешь – так не пьют вино!» Он знал меня и знал, что со мной делать. Он рассказывал о современной живописи, музыке, кино. Когда мы впервые выехали на гастроли, водил всю труппу по Питеру и показывал архитектуру. Водил на все лучшие спектакли. Сейчас практически исчезли театры, про которые можно сказать, что это театр-дом. Исчезли режиссеры, которые будут воспитывать своих актеров и вести их по жизни.

– Вы совсем недавно официально покинули свой театр, но продолжаете выходить на родную сцену. Это потребность души?

– Мой сын, режиссер, выпускник ВГИКа, поставил «Возможную встречу», где я играл Баха, а Адомайтис – Генделя. Это был очень успешный проект. Теперь мой сын работает на телевидении, снимает политический сериал «Гедемино-II». Я и там играю небольшую роль странного человека, такого Гусинского, который время от времени прилетает на вертолете и говорит: «Этого премьер-министра надо убрать, он никуда не годится. Поставьте другого».

– В одном из интервью вы сказали, что театр, который вы любили, ушел в прошлое…

– Я и сейчас готов это повторить. Театр, который мне близок, уходит куда-то в прошлое. В театре ведь сейчас примерно то же, что и на стадионе. Ведь теперь принято слушать музыку на стадионах, где десять тысяч человек кричат вместе с музыкантами три ноты и получают кайф, который, по их мнению, с эффектом от слушания Баха не сравнится. Театр сейчас строится, как чередование картинок: одна картинка, другая. Актер – лишь деталь оформления. Трюк, трюк, еще трюк. Никогда театр еще не подходил так близко к цирку, как сейчас. Что ж, может, так и нужно, кому-то это нравится. Театра настоящего нет теперь, даже во Франции. Да и Паневежис давно не тот, что был, и петербуржский БДТ уже не БДТ, и МХАТ не МХАТ. И только старый дурак Банионис что-то переживает и повторяет, что в театре все равно важны «слова, слова, слова». Ведь нужны актеры, которые эти слова умеют произносить. Но когда уходят могикане, на их место приходят чужаки и варвары.

Справка «НИ»

Донатас БАНИОНИС родился 28 апреля 1924 года в литовском городе Каунасе. Театр был главным увлечением будущего артиста. Переехав из Каунаса в Паневежис, Банионис сыграл более 100 ролей на сцене местного театра. В кино Донатас Банионис дебютировал в 1959 году в роли Дауса в картине «Адам хочет быть человеком». Позже он создал целый ряд образов, по праву числящихся в классике советского киноискусства и сыграл в самых известных фильмах: «Никто не хотел умирать» (1965), «Мертвый сезон» ( 1968), «Солярис» (1972), «Гойя, или Тяжкий путь» ( 1971), «Бетховен – дни жизни» ( 1976). Всего Донатас Банионис сыграл более чем в 50 фильмах. Одной из последних его ролей в кино стала роль Старика в литовско-французской картине «Двор» (1999), представленной во внеконкурсной программе Каннского фестиваля. Несмотря на работу в кино, Донатас Банионис никогда не порывал связи с театром. В 1980 году, когда возникла угроза самому существованию Паневежисского театра, Банионис был назначен главным режиссером. И руководил театром вплоть до 1988 года. Донатас Банионис – народный артист Литовской ССР, народный артист СССР, почетный гражданин города Паневежис.