Ураган в цветах

Она не любит, когда ее называют оперной дивой. Хохочущая во все горло, Бартоли в окружении летящих мыльных пузырей на обложке концертного буклета – пожалуй, очень говорящая фотография: сплошной порыв и заоблачный темперамент. Точно так же итальянская звезда провела московский концерт. Впрочем, все выступления Бартоли, где бы они ни были, похожи на ураган в цветах. И дело не в обилии роскошных букетов, которыми ее одаривают поклонники. Просто Бартоли владеет искусством быть разной. И прославленный сценический темперамент итальянки далеко не всегда зашкаливает. Нередко он напоминает нежное безветрие в тропическом море.

Такого рода лирические сентенции то и дело приходили в голову на концерте, организованном в столице Фондом развития искусства. И это не случайно. Потому что вокал Бартоли не опишешь с помощью профессиональных терминов. Да, у певицы безразмерное по диапазону колоратурное меццо-сопрано, и она, несмотря на малую силу голоса, им мастерски владеет, как и специфическим стилем барочного пения. Но перечень не передаст очарования, которое окутывает публику при первых же звуках. И ведь заранее знаешь, что будет хорошо, но реальность каждый раз оказывается сильнее ожиданий. Предвкушение было заметно даже в женском голосе по консерваторскому радио: слова «единственный концерт Чечилии Бартоли в Москве» радиодама произнесла с горделивым придыханием. А когда певица, в алом концертном платье, стремительно вышла на сцену, зал взорвался овациями.

Сопровождавший Бартоли оркестр начал вечер с увертюры из оперы «Ринальдо». Оркестр, кстати, превосходный: он приезжал с певицей и в прошлый раз, когда она пела в Москве репертуар неаполитанских кастратов. Утонченное аутентичное звучание без вибрато, даже сам вид старинной лютни-теорбы, деревянных флейт и гобоев, скрипок и альтов с жильными струнами, журчащего клавесина – этого уже было бы достаточно, чтобы восхититься. Тем более что музыка звучала торжественно и чуть гулко, как в церкви с хорошей акустикой. Но после увертюры Бартоли спела арию Армиды из той же оперы: «Грозные фурии, окружайте меня, летите мне вслед, сея ужас своим видом». Ее выразительнейший итальянский напоминал заклинания, что было удивительно к месту (Армида в этом эпизоде – оскорбленная, жаждущая мести волшебница). Длиннющие заковыристые барочные рулады давались певице без видимого труда, в буквальном смысле на одном долгом дыхании, и как легко скользила Бартоли от бархатных грозных низов к тончайшим просветленным верхам и обратно, – не описать.

Бартоли, сверкая черными глазищами, непринужденно соревновалась с руладами трубы и флейты. Обещала жестокую вендетту за поруганную честь (речитатив и ария Флоринды из музыкальной драмы «Родриго»). С улыбкой играла в пастораль в арии Дафны из кантаты «Аполлон и Дафна», где оркестранты-струнники виртуозно исполняли пиццикато, а рассуждения героини о свободе сопровождались щебетанием птиц (оно создается с помощью специальных свистков). Скорбно страдала («О, сердце мое! Над тобой посмеялись!») вместе с Альциной из одноименной оперы. И так весь вечер. Это был парад вокального максимализма. Скорбь – так мировая. Радость – так вселенская.

Голос звучит медленно и протяжно, и вдруг (у Бартоли всё – вдруг) взрывается неистовством, и холод стали уходит в горячность вулкана. Плюс непоказная сердечность взаимодействия с публикой. И причудливая, почти гротескная мимика при пении. Этот сплав завораживает, сшибает с ног, и, честное слово, из души непостижимым образом уходит, испаряется все суетное и наносное. Будь то элегическая ария Аделаиды из оперы «Лотарио», тревожные терзания Клеопатры из «Юлия Цезаря в Египте» или затейливое кружево вокала в «Lascia la spina» (ария Удовольствия из оратории «Триумф времени и разочарования»).

Под конец Бартоли щедро спела четыре биса: две генделевские арии, в том числе нежнейшую Колыбельную на английском языке, и две – из наследия итальянского композитора VIII века Агостино Стеффани (в прошлом году примадонна с триумфом выпустила диск «Миссия» с записью его арий и дуэтов). Финал, от которого веяло то бурей и натиском, то пасторальной идиллией, окончательно умилил публику: гостье из Италии несли и несли цветы, а певица вынимала из охапок розы и вручала их музыкантам своего оркестра.