Posted 23 сентября 2004,, 20:00

Published 23 сентября 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:47

Updated 8 марта, 09:47

Шура Би-2

Шура Би-2

23 сентября 2004, 20:00
Группа «Би-2», получившая известность благодаря саундтреку к фильму «Брат-2», похоже, окончательно избавляется от статуса «новичок российского рока». Коллектив решил выпустить сразу две пластинки со своими старыми записями. И уже не кажется странным, что оба лидера коллектива взяли себе одну фамилию – по названию своег

О том, какой путь к российской сцене пришлось пройти уроженцам Белоруссии и гражданам Израиля и Австралии и чем сегодня живет «Би-2», корреспонденту «Новых Известий» рассказал идеолог группы Шура Би-2.

– В начале сентября вы неожиданно попали в сводки новостей в связи с концертом «Мумий Тролля» в Риге…

– Летом на фестивале в Юрмале к нам и группе Brainstorm подошли люди из концертного агентства и предложили сыграть в городском мероприятии – что-то вроде дня города на площади. Сказали, что все желающие смогут бесплатно посмотреть концерт. Мы согласились. Но когда на лентах агентств появилась информация, что группу «Би-2» наняли, чтобы отвлечь школьников от политической акции в защиту русских школ, на следующий же день мы отказались от предложения. Я не знаю, кто прав, а кто виноват, но вижу, что эта борьба слишком политизирована с обеих сторон. Мы вообще отказываемся от всего, что связано с политикой, не связываемся с этим.

– Вас пытались привлечь на сторону правительства?

– Да. А я не хочу занимать ни чью сторону. Думаю, меня все поймут. Тем более мне очень нравится в Латвии. Рига относится к тем городам, где мы бываем чаще всего, по семь-восемь раз в году. У нас там много друзей, поклонников.

– А вообще часто зовут поучаствовать в политических акциях?

– Зовут часто, но мы никогда не соглашаемся. Вот выборы были – опять звали.

– А ведь в 96-м году мало кто из музыкантов отказывался от кампании «Голосуй или проиграешь»...

– Тогда была другая ситуация. Думаю, что многие пошли за Ельциным, потому что альтернатива в лице Зюганова мало кого устраивала. Музыканты рассудили, что они неплохо жили последние шесть лет, и плюнули на то, что эта акция была откровенно политической. По крайней мере, мне так кажется, в 96-м году нас здесь не было. А сейчас ситуация другая, сейчас все и так понятно.

– Вы решили выпустить свои старые записи. Почему именно сейчас?

– Наступил момент, когда мы посчитали нужным издать весь архив, который у нас остался. На том, чтобы выпустить «Бесполую и грустную любовь», наш первый официальный альбом, настояли наши поклонники. Во всех интервью и чатах они постоянно спрашивали, когда он выйдет. Мы записывали его в студии при культовом мельбурнском клубе, где играл Ник Кейв. Я в этой студии крутился волонтером и делал раз в месяц по одной песне. Но в России случился финансовый кризис, и пластинка благополучно осталась на складе. Когда вышла песня «Полковнику никто не пишет», компания сразу же выбросила эти диски в продажу. На прилавки тогда попали всего 500 копий. А люди же не знают, что там другие песни, что там нет «Полковника». Только в 2000 году, когда мы переехали в Россию, приостановили продажу и забрали часть тиража. Диск даже пираты небольшим тиражом выпустили.

– Помимо этого вышел еще и англоязычный альбом...

– Да, это группа Chiron, которая образовалась в конце 96-го года из осколков известного готик-рок-проекта Ikon. Меня туда в качестве гитариста позвал мой друг Вадим Белахов, который тогда играл у них на барабанах. В 98-м в эту же группу пришел Лева, переехавший в Австралию из Израиля. Мы с Левой были штатными композиторами, сочиняли 98 процентов музыки. С этой группой объехали все мельбурнские клубы. Вскоре песнями «Би-2» заинтересовались в России, и мы покинули Chiron. И когда несколько лет назад мы приезжали в Австралию, этой группы уже не существовало.

– История «Би-2» началась с того, что белорусские школьники, среди которых были вы и Лева, собрались в театральной студии, которую потом закрыли комсомольцы…

– Мы с Левой были трудными подростками. И для таких, как мы, передовые комсомольцы любезно создали театральную студию. А потом, когда вместо советских пьес мы начали ставить Эжена Ионеско, Сэмюэла Беккета, интересоваться Борисом Вианом, они испугались и прикрыли нашу лавочку.

– То есть вам комсомол решил помочь…

– …А мы его подставили.

– Говорят, когда ваши песни уже вовсю крутились на радио, вы никак не могли найти лейбл, на котором выпускать диски, и продюсера, который занимался бы вами.

– Мы ходили в компанию «Арс», в другие компании, там нас честно прослушивали на худсоветах, и единственным, кто сказал, что нас надо взять, был Ким Брейтбург (продюсер Бориса Моисеева и группы «Премьер-министр». – Ред.). Но его тут же одернули: «Рок-н-ролл в этой стране не продается». Мы уже хотели вернуться в Австралию, и, если бы не Хип (продюсер «Сплина». – Ред.), наверное, ничего бы не произошло. Буквально через полгода рок-н-ролл стал продаваться. Я не говорю, что благодаря нам. Просто покатила целая волна. Хип, конечно, очень много сделал для нас, мы ему очень признательны.

– Группа «Би-2», наверное, уникальная в своем роде. Вы постоянно перемещаетесь по планете – Израиль, Австралия, Россия – и при этом умудряетесь работать над записями, находясь за тысячи километров от студии...

– Да, в этом плане у нас уникальный опыт. Мы обычно записываем песни здесь, а сводим запись в Австралии. Этим летом мы неспешно записали в Москве четыре песни, но в Австралию не полетели и отправили весь музыкальный материал по Интернету нашему оператору Эдаму. Пока он там работал, мы были в туре по российским городам. Он выкладывал результаты своей работы на секретный сайт, а нам приходилось соблюдать конспирацию, чтобы не своровали музыку. Приезжаем мы, к примеру, в Ростов-на-Дону. Лева идет на пресс-конференцию, а я – в интернет-кафе. Скачиваю, а мой оператор проверяет, чтобы нигде случайно не остался файл: как-никак мы были в самом логове пиратства. Потом я перезваниваю Эдаму и говорю, что нужно поменять. И так на протяжении недели. 500 долларов мы потратили только на телефон. А сколько нервов! Зато я теперь большой специалист по интернет-кафе Поволжского региона. Но повторять такой опыт мы не будем. Сыграем тур и спокойно уедем в Австралию работать над новым альбомом.

– Шура, а почему это все нужно делать в Австралии?

– Просто потому, что студиями, в которых мы работаем, там владеют наши друзья. Мы давно у них записываемся, и они нас понимают как никто. В Москве сейчас есть хорошие студии с приятными людьми, но лично мне помимо прочего приятно провести два-три месяца в Мельбурне.

– У вас по-прежнему нет российского гражданства?

– Я не имею права его получить, потому что у меня уже есть два – австралийское и израильское. А отказаться… От одного не могу, от другого не хочу. Нам делают годовую российскую визу, это очень удобно. Но Лева, наверное, все-таки получит гражданство.

– Вы видели изнутри израильский шоу-бизнес, австралийский и, конечно, российский. В чем отличие здешнего шоу-бизнеса?

– Сравнивать с Австралией не имеет смысла. В России ситуация абсолютно эксклюзивная. Так, как построен шоу-бизнес здесь, он не построен ни в одной стране мира. Там клубы стоят по 30 лет, на этой культуре выросло не одно поколение. Может быть, через три поколения и к нашим клубам будут относиться так же: «А помнишь, здесь когда-то «Аквариум» играл». Должно пройти время. У Левы есть такая теория: когда в России начнут делать нормальные джинсы, жвачку, за границей будут покупать российские машины, тогда и начнут слушать русскую музыку в мире. Многие считают, что проблема в том, что наши рок-музыканты не поют на английском. Но ведь на русском мало хороших песен. Пойте на русском, а за рубежом и своего достаточно. Если такие проекты, как «Тату», там покатили, это не значит, что все поголовно должны петь на английском языке. «Тату» – это нонсенс. С ними мне все понятно.

– А нужны ли мы на Западе с русскими текстами?

– У меня в Австралии был клубный проект «Шура Би-2 со товарищи», состоявший из очень сильных местных джазовых музыкантов. Я пел тексты поэтов Серебряного века. Нас неплохо принимали, но дальше клубного уровня такая музыка не пошла и не могла пойти. Впрочем, каждое лето в мире появляется какая-то песня типа «э-ээ, а-аа» – помните, из Испании были девушки, Las Ketchup? Сейчас какие-то цыгане появились. То есть на уровне экзотики одна песня в год в мире проходит. Вполне возможно, что когда-нибудь так же пройдет песня на русском языке.

– Насколько для рок-группы «Би-2» важен элемент шоу?

– Каждый год, отправляясь в тур, мы думаем: вот сейчас сделаем классный экран, сделаем то, се… А когда созваниваемся с организаторами тура, они говорят: «Вы с ума сошли! Нам бы аппарат найти, чтобы звук был». Качественный звук – это огромная проблема России, а уж спецэффекты – об этом надо забыть, немногим группам удается сделать достойное шоу. В этом году мы взяли с собой Андрея Котова из «Агаты Кристи», он придумал русское ноу-хау – свет на сцену идет через нашу портостудию. Но, конечно, этого мало, до Оззи Осборна нам далеко. О чем говорить, если мы приезжаем на Чукотку, а там вместо звукорежиссерского пульта Marshall стоит аппаратура с надписью Marlboro, сделанная лобзиком местными чукотскими умельцами!

– В этом году вы уже в третий раз принимали участие в фестивале «Новая волна» в Юрмале. Но ведь это эстрадный конкурс...

– Да, мы старожилы Юрмалы, но мы не участвуем в конкурсной программе. Организаторы правильно сделали: придумали рок-ночь. Приезжают группы, играют, идет дискотека прямо на берегу моря. На самом фестивале мы только в прошлом году спели одну песню и на закрытии в этом году. Но ни в каких конкурсах мы не участвовали и участвовать не будем. Это для поп-исполнителей важно. К тому же у меня есть сомнения, что эти конкурсы судятся честно.

– Об этом, пожалуйста, подробнее...

– Я, конечно, не знаю, что именно там происходит, но мне кажется, очень многие награды и места здесь можно купить. Наверное. Я ничего конкретного не хочу говорить ни про «Новую волну», ни про другие конкурсы. Это просто не моя музыка, и ни один рок-исполнитель ни в каких конкурсах не участвует. На «Евровидение» же он не поедет. «Евровидение» – это пенсионерский конкурс, и к тому же локальный, для нескольких стран. Когда в Англии проходят большие open-air-фестивали, или фестивали на открытом воздухе, о них говорят намного больше, чем о «Евровидении».

– То есть к поп-артистам у вас пренебрежительное отношение?

– Смотря в каком случае. Это ведь наши коллеги по цеху. Они так же вкалывают, как и все остальные. Знаете, это чисто российский менталитет: вот мы, рокеры, с попсарями не сядем за один стол. В Австралии на вручении престижных музыкальных премий Кайли Миноуг обнимается с Ником Кейвом, а Игги Поп с Кристиной Агилерой. Никто никем не брезгует, и это нормально.

– У нас, получается, исторически так сложилось?

– Да, и это наши предрассудки. У нас очень много друзей среди поп-артистов, и они замечательные ребята. Почему исполнители должны идти в крестовый поход против чего-то, а тем более друг против друга? Такие заявления – это политическая акция, организуемая людьми, которые, наверное, не состоялись в жизни. Надо помнить, что ты ведешь за собой молодежь, которая не всегда понимает, о чем речь.

– Прожив несколько лет в Израиле, вы теперь живете в России, тоже страдающей от терроризма. Может быть, у вас, посмотревших на эти события и здесь, и там, и со стороны, есть какие-то рецепты борьбы с ним?

– Рецептов у меня нет. Наверное, не мы должны решать, как бороться. Но все это очень грустно. Когда Лева жил в Израиле, он вполне реально мог стать жертвой террористов. Автобус, на котором он должен был ехать, взорвался. По каким-то причинам он отложил поездку, а ведь группы «Би-2» могло и не быть.



Справка «НИ»

Шура Би-2 (настоящее имя Александр Уман) родился 3 февраля 1970 года в Белоруссии, в городе Бобруйске Могилевской области. Когда будущему музыканту было 15 лет, его родители переехали в Минск. Здесь в театральной студии «Ронт» Шура познакомился с Левой. Официальным годом образования группы «Би-2» считается 1989-й, когда был записан ныне утерянный альбом «Изменники Родины» и группа триумфально выступила на первом панк-рок-фестивале в Могилеве. В 1990 году Шура переехал в Израиль. В 1992 году туда же перебирается и Лева. Но уже в 1993 году Шура уехал в Австралию. Лева за ним последовал только через 5 лет. С 1999 года группа «Би-2» работают в основном в Москве. Но по-настоящему популярным коллектив стал в 2000 году, после выхода фильма «Брат-2», основной музыкальной темой которого стала песня «Полковнику никто не пишет».

"