Posted 23 августа 2010,, 20:00
Published 23 августа 2010,, 20:00
Modified 8 марта, 02:16
Updated 8 марта, 02:16
Композитор Максим Дунаевский
– Максим Исаакович, вас можно назвать экспертом в области мюзиклов: вы хорошо разбираетесь в этом жанре – вы же их пишете. Скажите, почему существуют американские, французские мюзиклы, а русского мюзикла нет?
– Что значит «русский мюзикл»? Если мюзикл создан в Америке – он американский, если во Франции – он французский, если в России, то он – русский. Я, например, никогда не напишу американского или французского мюзикла. Кстати, Notre dame de Paris или «Ромео и Джульетта», на мой взгляд, не мюзиклы, а хорошо поставленные концерты. В них нет очевидной музыкальной драматургии, необходимой для мюзикла.
– Но ведь в России нет постановок, которые захотели бы повторить в Париже.
– Нет, потому что у мюзиклов свои постановочные особенности, у нас немногие ими владеют. Часто бывает, что мюзикл на сцене превращается либо в балаган, либо в драматическую пьесу с плохо исполненной музыкой. Меня это обычно расстраивает.
– Может быть, у нас нет мюзиклов, потому что для них не создано специального театра? Например, в Москве нет ничего похожего на Бродвей.
– Да, вы правы. Но у нас формула спектакля, который в течение нескольких месяцев, а то и больше, показывают каждый вечер, не прививается и, может быть, не привьется никогда. У нас много репертуарных театров, и публика просто не приучена к тому, что один спектакль идет в театре очень долго. Сейчас самая оптимальная форма проката мюзикла – 8–10 спектаклей в месяц. На мой взгляд, было бы неплохо создать театр мюзикла, в репертуаре которого шло бы 2–3 названия.
– Эту вашу идею кто-нибудь поддерживает?
– Пока ее поддерживает только постановочная команда мюзикла «Любовь и шпионаж». Хотя, если такой театр появится, пройдет время, прежде чем зрители привыкнут к этой площадке. Например, критики сколько угодно могут говорить о смерти оперетты, но зрители в Московский театр оперетты по-прежнему ходят, и там выпускают новые спектакли. Как вы думаете, почему? Во многом, потому что есть театр, куда они привыкли приходить. Помните, сколько пришлось затратить усилий и времени, чтобы приучить зрителя ходить в МДМ на спектакли? А ведь народ туда не шел вовсе не потому, что эти спектакли были неинтересные. Он просто не привык, что есть такое театральное место.
– Почему вы считаете, что необходима именно специальная площадка, ведь можно арендовать помещения под проект?
– Да, потому что мюзикл невозможно играть в разных концах Москвы, сегодня в одном театре, завтра в другом. Нужна определенная площадка, а лучше две или три. На Манхэттене сейчас 40 театров, в которых играют мюзиклы.
– Их поддерживает государство?
– Нет, они сами зарабатывают себе на жизнь. В Америке вообще нет репертуарного театра в нашем понимании. Театр для них – коробка, которую арендует продюсер для проката спектакля. Его прокат связан с довольно сложными, но четко прописанными юридическими и бизнес-схемами.
– В России, конечно, такие схемы не разработаны. Но почему вы считаете, что наша система репертуарного театра вредит музыкальному театру?
– Мне кажется, что она вредит любому театру. От репертуара можно не отказываться. Но огромные труппы, система штатного расписания актеров и сотрудников театра, на мой взгляд, пагубна. Она приносит пользу только в отдельных театрах, где работает художник, личность. Например, в Ленкоме, где работает Марк Захаров, в МХТ имени Чехова и в «Табакерке», где работает Олег Табаков. Но если с этим лидером, не дай Бог, что-то случается, театр фактически прекращает существование, но остаются люди, которые состоят на государственной службе и привыкли получать зарплату. На мой взгляд, государство несет потери, вкладывая огромные деньги в театр вообще. Нужно определять финансирование в каждом конкретном случае. Ведь билеты во многие театры стоят столько же, сколько на Бродвее. Цены поднимают медленно, незаметно, но не нужно думать, что сейчас билеты в театр обходятся во столько же, во сколько и при советской власти. Например, сразу после постановки «Конька-Горбунка» в МХТ имени Чехова билет на первые ряды стоил 15 тысяч рублей. Это вполне бродвейская цена. Правда, если ты на Бродвее купил билет за 100 долларов и выше, тебя еще угощают шампанским.
– Давайте поговорим не о мюзиклах, а о состоянии нынешней поп-музыки. Как вам кажется, почему многие известные композиторы, раньше сочинявшие музыку для популярных певцов, перестали это делать?
– По-моему, это никому из композиторов не интересно. Когда мне звонят и предлагают что-то написать, я отказываюсь именно по этой причине. Потому что точно знаю: песня, написанная мной, либо погибнет, либо, пройдя через горнило людей, которые гораздо хуже, чем советский худсовет, изменится до неузнаваемости.
– Те, кто занимается сейчас поп-музыкой, хуже советского худсовета?
– Там были хотя бы профессионалы! Знаете, покойный Леонид Дербенев, когда его, еще при советской власти, звали на худсоветы, отвечал: те люди, которые меня могли чему-то научить, уже давно умерли. Сейчас ситуация обострилась еще больше. Выслушивать предложения тех, кто сейчас занимается поп-музыкой, мне скучно и смешно. В этом жанре сейчас нет места творчеству. Я уж не говорю о том, что на эстраду вышла целая когорта слабо поющих и слабо понимающих в этом деле людей. И все поют в одном стиле. Например, говорят, что медленная романтическая песня не модна и никому не нужна. Почему же она в Америке модна, а у нас нет? Все дружно занимаются рэпом или хип-хопом, хотя вокруг такое разнообразие музыки! По-прежнему выступает Стинг, Игги Поп и другие исполнители старого поколения. Они записывают пластинки, их музыку передают в хит-парадах. У них есть своя публика, каждый занимает свою нишу. У нас никаких ниш нет. И поток музыки захлестывает слушателей как мутное цунами.
– А вам случалось в последнее время слышать на телевидении или радио, музыку, которая бы вам понравилась?
– Иногда бывает что-то интересное, но в принципе у нас нет каналов, транслирующих музыку определенного стиля. Везде полная всеядность, а на центральных каналах давно нет никакой музыки вообще.
– С чем, по-вашему, это связано?
– Даже не могу объяснить. Иногда глубокой ночью на центральных каналах передают музыку в основном Игоря Крутого.
– Что бы вы сделали, если бы вам предложили создать в России музыкальный канал?
– Прежде всего выбрал бы жанр музыки. Абсолютно уверен, что у канала должно быть свое лицо, свой жанр или группа жанров. Существует же радиоканал «Джаз». Они, правда, иногда передают поп-джаз или довольно странную музычку, но тем не менее канал работает, наверное, и реклама есть. Ведь любителей джаза немало.