Девять лет боли

Марина Витальевна не сразу согласилась на встречу, а когда назначила дату, меня охватило двоякое чувство: волнение от предстоящей встречи и боязнь показаться навязчивой, ведь в доме лежит больной человек. Как себя вести? Делать вид, что все в порядке или, напротив, говорить о самочувствии актера. Марина Витальевна радушно встретила меня и, приняв букет тюльпанов, понесла его в комнату к Семену Львовичу, пригласив проследовать за ней. Фарада лежал в постели, но выглядел бодрым – свежее лицо, красивые грустные глаза. Он улыбнулся в ответ на мое приветствие, а его рукопожатие было по-мужски крепким. Марина Витальевна объяснила мужу цель моего визита, и Фарада снова улыбнулся и тихо сказал: «Хорошо». Возникло ощущение, что этот человек идет на поправку и вскоре снова станет радовать нас своими ролями. Но не случилось…

Марина Витальевна с удовольствием рассказывала, как репетирует с мужем Чехова, что они каждый вечер поют любимые песни и учат скороговорки, о том, как произошла их первая встреча, вспоминала забавные случаи из жизни. И вообще держалась молодцом. Но в глазах проглядывала печаль, ведь последние годы стали для их семьи тяжелым испытанием.

«После того как случилась эта беда, которая длится уже девятый год, наша жизнь круто изменилась, – сказала она. – Плюс моя болезнь: есть роли, которые я уже не могу играть, хотя не отказываюсь ни от какой работы и стараюсь делать ее честно. Многое сейчас на плечах моего сына. Сеня был человеком очень мобильным: много снимался и много концертировал. Миша такой же работоспособный, как папа, он добытчик, характером в папу. Сейчас Миша с женой Ларисой и дочкой Милечкой живет с нами – большой семьей жить и легче, и приятнее».

Марина Витальевна сказала, что в последнее время еще больше укрепилась в мысли, что самое главное во взаимоотношениях – это терпение. Его надо просить у Бога. Молиться, просить дать силы, мужества, здоровья, умения прощать, любить, терпеть...

...Странное дело – когда я шла в дом Полицеймако-Фарады, то искала слова поддержки супруге актера, а она не только не позволила себя жалеть, но и вселила оптимизм и надежду в меня. «Ты понимаешь, надежда всегда должна быть. Потом, наверное, эта надежда может и не сбыться. Но все равно, главное – ожидание. И меня радует, во-первых, что все-таки жизнь идет, еще пока ходят ноги и руки, голова соображает и солнце светит. Нельзя хмуриться. Надо работать. Есть какие-то мысли, планы. Есть внуки, есть правнучка. Есть надежда, понимаешь?»

Мы еще долго говорили, перемещаясь из комнаты в кухню, а затем на лестничную площадку, где можно посидеть за столом, заставленным цветами. Марина Витальевна поведала о том, что очень любит их дом в настоящей деревне. А Семен Львович не любит деревню, предпочитает асфальт и комфорт. Он называл ее «туристка», потому что раньше она любила проехаться на лодке и заночевать в палатке. Рассказывала о друзьях, которые не забыли актера и постоянно его навещают, и о том, что хочет научиться водить машину, но «Сеня и Миша против из-за моего плохого зрения». И не говорила о тех материальных трудностях, которые буквально обрушились на ее семью. А на прощание пожелала выдержки и здоровья своему мужу и всем читателям журнала «Театрал». И меня поразили в этой женщине ее огромный оптимизм, самоотверженность, преданность и большая любовь, которую она пронесла через всю жизнь. Тогда верилось, что эта любовь спасет Семена Львовича, поможет ему справиться с недугом. Но надежды так и остались надеждами.

Редакция «Новых Известий» выражает искренние соболезнования семье Семена Фарады.