Режиссер Наталья Бондарчук

– Наталья Сергеевна, вы снимались в картинах Тарковского и не раз общались с Феллини. Что, на ваш взгляд, их объединяет?

– Прежде всего это люди, про которых можно говорить как о выдающихся художниках ХХ века. Я была счастлива увидеть их вместе: Андрей Арсеньевич пригласил меня на встречу с Федерико Феллини. Сначала мы с Тарковским посмотрели фильм «Амаркорд», это была гениальная картина. А вскоре состоялась и встреча с Феллини. Беседу начал сам Федерико. Он сказал: «Андрей, ты гениальный режиссер. Ты снимаешь великолепные фильмы. Правда, очень длинные. Я твоего «Андрея Рублева» недосмотрел». У Андрея Арсеньевича усы встали дыбом, и он ответил: «Ты ведь тоже короткометражки не снимаешь, а я все твои фильмы смотрел от начала до конца». Ну они посмеялись. «Нет, в твоей стране все гениальные художники, – сказал Феллини. – Потому что у вас же ни о чем нельзя снимать. Вот я бы никем не был в вашей стране, поскольку все мои фильмы о проститутках». И Федерико показал нам удивительные фотографии, он как раз начинал снимать фильм «Казанова», набрал много статистов. А Тарковский поинтересовался: «Почему ты в последних своих фильмах не снимаешь ни Мастроянни, ни Джульетту Мазину?» – «Понимаешь, – ответил Феллини, – в нашей стране не так, как в вашей. Если я сниму актера такого уровня, то он мне продиктует, сколько крупных планов должно быть в моей картине. И если вдруг я один план недосниму, то буду платить огромную неустойку. Поэтому я предпочитаю снимать статистов. Они у меня даже текст не произносят – просто равномерно открывают рот, а потом я их озвучиваю».

– Эта встреча ведь состоялась в Италии, в ресторане у Феллини?

– Да, его мы первым делом посетили в Италии. И, кстати, там же произошла любопытная история. Прежней хозяйкой ресторана была Тереза, и когда мы вошли, она говорит Федерико: «Ну что, ты свою кашу пришел есть?» – «Да, кашу», – ответил Феллини. Я думаю: «Что это за фамильярное отношение к великому мастеру?» А потом оказалось, что когда он еще был студентом, которого называли Федерико Драные Штаны, она его подкармливала у себя и разрешала не платить. Прошло время, Федерико сделал фильм «Дольче Вита» и отметил премьеру в ее ресторане. На другой день этот ресторан стал самым знаменитым в Италии. «Но с тех пор, – говорил он, – как бы ничего и не изменилось. Я все еще Федерико Драные Штаны, а она моя благодетельница».

– Недавно в Италии вы сняли фильм о жизни Гоголя. Какова, на ваш взгляд, русская Италия?

– Италию открыли для России русские художники. Это Карл Брюллов, Александр Иванов, который здесь 22 года писал «Явление Христа народу».

– Кстати, мало кто знает, что на этой картине изображен Гоголь – ближайший ко Христу, в красном халате...

– Да, да, поэтому и моя картина называется «Гоголь. Ближайший». И когда в XIX веке сюда приехал Николай Васильевич, здесь уже была сложившаяся русская диаспора. Очень много русских. И его здесь принимали в замечательных домах – например, на вилле Зинаиды Волконской, которая лично знала Пушкина и в которую одно время был влюблен император Александр. Гоголь боготворил Италию, периодически сюда возвращался... Здесь он написал практически все самые знаменитые произведения от «Мертвых душ» до «Тараса Бульбы» и еще замечательные эссе о Риме.

– Очень часто для русских писателей долгосрочное пребывание за границей позволяло взглянуть на Россию со стороны...

– Они начинали тосковать по родине. И прав был Тарковский, который предрек собственную судьбу, снимая здесь фильм «Ностальгия». Вот этой тоской по родине страдают практически все русские и я в том числе.

– Вы ведь знакомы со многими иностранными деятелями культуры. У них, наверное, тоже периодически возникает желание уехать из своей страны, чтобы подумать о «судьбах родины»?

– Нет, очень редко они так думают. Кроме того, если уезжать по политическим мотивам, то всегда подоплекой будет: «Он уехал, потому что набивает себе цену». Другое дело, если творчество запрещают так, как это было у нас, как запрещали работать в СССР Тарковскому, или была угроза для жизни. Да и у нас, с одной стороны, были многочисленные препоны, расставленные властями, а с другой – выдающихся режиссеров тогда было больше. После распада Советского Союза у нас случилось колоссальное падение культуры. А начало этого падения было видно на том самом V съезде Союза кинематографистов, когда громили Кулиджанова, Озерова, Ростоцкого, Наумова, Бондарчука и так далее. И мой отец в те же дни предрек две вещи: распад Советского Союза и одновременно с этим – падение культуры. Так и произошло. Наша страна была самая читающая в мире. К нам приезжали из-за рубежа – посмотреть, какая мощная у нас система образования. Я вспоминаю себя в 1960-е годы, мы бегали на «Таганку», посещали премьеры, из-за рубежа я привозила столько запрещенной литературы, что складывала это под кровать, чтобы кто-нибудь случайно не увидел. Это были книги Пастернака, Цветаевой, Ахматовой, Солженицына. И все это читалось взахлеб, поскольку тайное всегда привлекает внимание. Мы самообразовывались на лету. А сейчас всего полно – от тайной доктрины Блаватской до дневников великих писателей. И никто ничем не интересуется, все идет мимо... Пружина, которая долгие годы сжималась, теперь выпрямилась.

– А что, по-вашему, на общество давит сейчас?

– Конечно, власть денег. У нас никогда не было поклонения Золотому тельцу. Это считалось неприличным по многим причинам. Поэтому и буржуазия нынешняя невежественна в основной своей массе. Многие из них – это бывшие воры, или дворники, или спекулянты. Потом им надоело в это играться. И они решили снимать кино...

– Поэтому раньше кино было, как правило, режиссерское, а теперь продюсерское...

– Да, и когда появились первые коммерческие ленты, оказалось, что кино снимать не так уж и просто. Поэтому сейчас очень многие считают, что этот кризис поможет нам...

– Отметет шелуху?

– Не просто отметет, а оставит в студиях профессионалов. Беда, правда, в том, что дееспособных людей все меньше и меньше. Равно как читающих и мыслящих... И если собрана команда профессионалов, она способна творить чудеса, но опять же на это нужны средства. Поэтому я за то, чтобы деньги на кино выделяло государство... Кстати, на картину про Гоголя невозможно было найти негосударственные деньги, поскольку предприниматели, как правило, поддерживают кино другого характера.