Posted 23 июня 2009,, 20:00

Published 23 июня 2009,, 20:00

Modified 8 марта, 07:19

Updated 8 марта, 07:19

Понять Гагарина

23 июня 2009, 20:00
В рамках Московского кинофестиваля проходит Медиафорум – выставки и показы, знакомящие зрителей с экспериментами художников. Одной из звезд этого смотра стала Ив Суссман. Американская художница прославилась тем, что «оживляла» известные картины, а недавно воссоздала в Нью-Йорке кабинет Гагарина. Как выясняется, с помощ

«Оживающие картины» – когда известное полотно получает вторую жизнь с помощью режиссерских ухищрений – далеко не новость. В этом деле отметился даже рекламщик Юрий Грымов, сделавший телезаставки из полотен Третьяковки. Другое дело – уровень анимации. Для одних это чистой воды аттракцион, для других – повод сказать нечто новое и о живописи, и о кино.

Ив Суссман как раз из второй обоймы. То, что ее видеокартины куда как больше, чем режиссерский фокус, можно убедиться в Музее архитектуры, где показывают фильм «89 секунд в Альказаре». На экране оживают герои великой картины испанца Веласкеса (XVII век) «Менины». Веласкесовский шедевр всегда привлекал внимание историков и художников – в свое время его отчаянно копировал Пикассо. Это полотно не менее загадочно, чем пресловутая «Мона Лиза»: четыре века назад оно предвосхитило открытие кинематографа. Веласкес изобразил мастерскую придворного художника, в которой движение остановилось наподобие стоп-кадра: замер мастер, пишущий картину, замерли его модели, «в кадре» будто случайно оказались прислуга, карлик, министр, королевская дочка. Какие отношения между всеми этими персонажами, что означает вся композиция? Ответы на вопрос искали все, кто посещал музей Прадо.

Кинополотно Суссман по мотивам Веласкеса – это круговая панорама, возникающая перед зрителем, оказавшемся в центре картины. По залу пробегает собака, за ней несется карлик, министр что-то нашептывает королю, королева поправляет наряд дочери-инфанты, монахиня беседует с придворным, художник сосредоточенно делает мазок на холсте. Как объяснила сама художница, в этом эксперименте ей была важна «психология пространства». Психологизм в мельчайших жестах, в непредсказуемых связях, в перемещениях персонажей. Не случайно над постановкой видео вместе с режиссером много трудился хореограф. Собственно, этим заряженным пространством картины Суссман отличаются от других опусов: от видео Билла Виолы, который изыскивает в старой живописи мистические прорывы или от фильмов Питера Гринуэя, для которого живопись Рембрандта – это повод для создания триллера. Понятно, что никаких загадок Веласкеса Ив Суссман не раскрыла, но она невероятно углубила наше восприятие картины.

Другой, совершенно новый проект американской художницы связан с работой Казимира Малевича «Белое на белом». Малевич для Запада – это квинтэссенция русского искусства ХХ века. Не случайно госпожа Суссман «вложила» в Малевича чуть ли не все революционные идеи, родившиеся в советское время: от начала и краха коммунизма до освоения космоса. Именно с космоса почему-то она и начала, снарядив экспедиции в Звездный городок и на Байконур. В Звездном городке, как и полагается, художницу привлек кабинет Гагарина, сохранившийся в неприкосновенности до наших дней. И самое большое впечатление: оказывается, у великого космонавта кабинет был типично чиновничий, безликий, банальный (исключение – глобус на столике). Ив Суссман была столь потрясена контрастом, что воссоздала гагаринскую комнату в одной из нью-йоркских галерей. Так она представила мир советского космонавта – безликий и никак не связанный с земными амбициями.

Путешествия по России вдохновили художницу и на футуристические пророчества, она решила «истолковать будущее из прошлого». Прошлое – это обездоленные, барачные пейзажи за окном поезда, едущего в Казахстан. Из них же вырастает будущее – освоение нефти и космоса. Вторая московская выставка Суссман – это и есть показ «русского пространства» через поездные окна, туманные дали неприкаянной земли. В общем-то Малевичем здесь и не пахнет – он ушел на второй план. Другого результата вряд ли стоило ожидать. Что мог обнаружить человек, зашедший в малевичевскую абстракцию? Хотя бы в «Черный квадрат»: разве что белизну снега, черноту нефти и между ними грязное советское бездорожье.

"