Немецкая Венеция

Сравнивать архитектуру Германии и России – дело неблагодарное. Бесспорное сходство лишь в одном: как Москва, так и Берлин с конца 80-х переживают строительный бум, обе столицы – мощнейшие мегаполисы, где постоянно роют, что-то перепланируют и перестраивают. Причем все это происходит на берегах легендарных рек – на Москве-реке и на Шпрее. Результаты, впрочем, разные. В Берлин сейчас туристы спешат как в мировую столицу современной архитектуры. Ведь здесь уже отметились своими проектами все виднейшие архитекторы современности (от Либескинда до Фостера). Москва архитектурная по-прежнему остается на задворках цивилизованной Европы как теплица новорусского китча.

Экспозиция во флигеле Музея архитектуры имеет каламбурное название – «Текущий Берлин». Войдя в зал, понимаешь, что речь идет о строящемся Берлине – о городе «на текущий момент». Но ту же самую фразу можно прочесть буквально: ведь главный шов, связывающий некогда разорванное тело Берлина, его строительная горизонталь и самый лакомый архитектурный район – это река. Именно на Шпрее город течет и изменяется.

Глядя на фотоработы, невольно вспоминаешь пейзажи за окном. Судьба двух речек – Москвы и Шпрее – в советские времена была незавидной. Забывая, что река создает городскую романтику со всеми вытекающими отсюда песнями и прогулками при луне, в двух мегаполисах с XIX века ее пытались спрятать, закопать и повернуть вспять. В итоге и в Берлине, и в Москве на реках выросли фабрики, заводы, ангары и электростанции. Самым актуальным занятием для архитекторов в немецкой столице оказывается перепланировка. Скажем, бывшей фабрики Siemens в культурный комплекс «Город на воде» или строительство города ученых на территории бывшего авиационного поля Адлерсхоф. Москва-река также по генеральному плану должна быть одомашнена: новый мост у храма Христа Спасителя, передвинутый Андреевский мост, создание прогулочной зоны у фабрики «Красный Октябрь», даже пресловутый памятник Петру Первому – все они должны служить новому образу Первопрестольной. Разница с Берлином лишь в качестве проектов. Немцы реально пытаются включить Шпрее в структуру города, обыгрывают ее индустриальность и природность. Именно река – главный архитектурный ориентир. Для московских строителей река – вечная головная боль, не способная даже на малый полет фантазии (разве что дорисовать одинокие развлекательные катера). Если попытаться обнаружить какой-то ориентир для московского строительства, то им окажется вовсе не Москва-река, а кольцевые дороги, не береговой ландшафт, а близость к Кремлю. В этом смысле очень показательно то, что одна из лучших экспозиций, посвященных современной архитектуре (архитектуре немецкой), развернулась в Москве не в каком-нибудь глянцевом выставочном зале, а в доме-руине (именно так называют эту постройку во дворе Музея архитектуры). Немцы, видимо, намекают, мол, Москве еще нужно подниматься из руин своего местечкового сознания.




Крах новостроя
«Зачем уничтожать Москву?»