Posted 22 ноября 2007,, 21:00
Published 22 ноября 2007,, 21:00
Modified 8 марта, 02:12
Updated 8 марта, 02:12
Эдита Пьеха
– Если бы кто-то взялся писать вашу биографию, на какие этапы вы бы посоветовали ему разделить вашу жизнь?
– Все очень просто. Девять лет – Франция, девять лет – Польша, 52 года – Советский Союз, Россия, Ленинград, Петербург. Франция – это черная полоса, смерть папы, смерть брата, немецкая оккупация, война, расстрелы, бомбежки. Закончилась для меня война таким эпизодом: мы с другими детишками бежали из бомбоубежища и пели «Марсельезу». Нам сказали, что эта песня была раньше запрещенной, а теперь ее петь можно. Потом была Польша – небольшая передышка. Это первый лучик солнца, первые голуби, которых гоняли на крышах мальчишки. Я научилась свистеть тогда и очень часто на сцене свищу до сих пор, когда мне радостно. Потом был педагогический лицей, диплом с отличием и золотой медалью, и моя кандидатура была выдвинута в отборочном конкурсе для поступления в вуз в Советском Союзе.
Я чудом оказалась в числе победителей. Попасть учиться в Советский Союз считалось тогда очень престижно. Это была большая награда. Представляете, председатель экзаменационной комиссии подошел ко мне и говорит: «Девочка, я обратил на вас внимание. Ваша эрудиция, конечно, хромает здорово, вы же из шахтерской глубинки Польши. Но вы чертовски интеллигентная! Я вас благословляю на учебу в Советский Союз». И именно в Советском Союзе, в Ленинграде, я считаю, на свет родился уже совсем иной человек, с совершенно другими взглядами, с другим мироощущением. Человек, который выпрямился после очень тяжелого детства.
– Трудно было адаптироваться?
– Я помню: мне семнадцать лет, я хожу по Ленинграду – городу, который знала по кинофильмам. В нашем поселке шахтерском был маленький кинотеатр (на сто-двести человек), где я видела много советских фильмов. И вот я ходила по городу на Неве и все не верила: неужели я, живая, иду по улицам Ленинграда. Я влюбилась в этот город. И когда мне предлагали уехать в Москву, обещали карьеру, я говорила: «Нет, я провинциалка до мозга костей, я останусь здесь». И в этом городе судьба протянула мне руку в виде Сан Саныча Броневицкого, который меня позвал в оркестр. А через два года мы поженились. Судьба мне преподносила вот такие сюрпризы.
– Задумывались вы когда-нибудь над тем, существует ли вообще такая вещь, как секрет успеха?
– Я где-то вычитала, что талант – это умение быть не как все. Наверное, у меня это было. И мне всегда хотелось быть не как все. Ведь я первая решила снять со стойки микрофон и пойти в зал. Я стала комментировать свои песни.
– Специально продумывали все это?
– Да нет. Просто нервничала очень. Вот объявляют: «Выступает Эдита Пьеха». И просто выйти, начать петь – для меня это было каким-то шоком. И тогда я сняла микрофон, стала говорить, обращалась к публике. Волнение улеглось, дыхание восстановилось. Но и публику я уже настроила. И я начинаю петь. Хотя меня за такие вещи, конечно же, стали ругать. Ругали бесконечно. Роберт Рождественский говорил: «Ты что, в разговорный жанр перешла? Ты, что ли, массовик-затейник, что идешь в зал и просишь публику петь вместе с тобой?» Ругали и за яркие, необычные платья. Но они объяснились очень просто. Я пыталась реализовать свои детские несбывшиеся желания – быть красиво одетой, как принцесса из сказки. А в детстве мне приходилось ходить в основном в обносках. И тут – я вдруг артистка! Мне так хотелось сиять, быть красивой.
– Тогда же для вас стал создавать наряды Вячеслав Зайцев…
– Да, он стал, по сути, одевать мои песни – не меня, потому что я не манекенщица. И публика это приняла. И меня стали называть королевой элегантности.
– Испытывали вы на себе гнет советской цензуры?
– Да, было много гонений – на меня, на ансамбль «Дружба» Броневицкого. Это были внегласные цензоры, идеологи, которые ничего не понимали в искусстве, чиновники от идеологии, которые говорили: «Это не наше, это плохо». И Броневицкий получил столько тумаков и оскорблений в свой адрес. Меня называли «кабацкой певицей, которую нужно выстирать по самое декольте». Смущала многих моя манера пения.
– Необыкновенный тембр вашего голоса сделал вас, пожалуй, самой узнаваемой артисткой нашей эстрады…
– Знаете, я и по сей день, когда покупаю что-то в магазине, слышу вдруг нередко, как мне удивленно говорят: «Женщина, у вас голос, как у Пьехи». То есть мой голос знают лучше, чем меня саму.
– Неужели вы сами ходите в магазин?
– А я люблю. Знаете, это тоже ведь неспроста. Это опять же наследие трудного детства. Будучи несчастной девочкой, живущей в голодной Франции, питающейся похлебкой, которую мама получала где-то у немцев, я мечтала, что когда-нибудь я буду покупать только самое вкусное. Я с такой жадностью ела эту похлебку! После войны в Польше были карточки, есть хотелось все время. Самый большой деликатес – это кусок хлеба со смальцем. Это сало, перетопленное с луком. И Советский Союз оказался первой страной, где я могла в буфете на стипендию есть столько, сколько хочу и чего хочу. Я тогда за месяц сразу поправилась на 15 кило, стала такая толстая. Кроме голодного, недоеденного детства есть у меня еще и недоигранное детство. Поэтому я и на сцене до сих пор себя веду как ребенок. Я непосредственна, искренна. Вот свищу тоже поэтому. Кстати, когда мама услышала впервые этот мой свист, она сказала: «Ты свистишь, денег у тебя в жизни не будет». И она оказалась права. В Советском Союзе я не заработала себе капитала, не достигла того состояния, когда могла бы сказать: «Все, Пьеха, ты можешь уже не работать». Несмотря на то, что я проработала 50 лет на эстраде, стала народной артисткой Советского Союза, у меня довольно маленькая пенсия. Живу я скромно.
– Звание народной артистки, насколько я знаю, непросто вам далось?
– Да. Гонения на меня продолжались даже и тогда, когда я должна была получить это звание. Мне его дали только с третьего тура. И то только потому, что народ завалил обком партии письмами. А мотивы отказа были похожие: «Она иностранка, она приехала сюда делать карьеру, зачем ей давать звание народной СССР?» Они не понимали, что у меня другая история, что я приехала быть учительницей, а то, что стала артисткой, – это вы у судьбы спросите, а не у меня. Об этом не напишешь в личном деле. И обком получил несколько сотен писем протеста. И вот, помню, после юбилейного концерта на сцену просто вышла женщина и сказала: «Весь зал, встаньте! Именем советского народа присваиваем Эдите Пьехе звание народной артистки СССР. Вы – наша!» Так что у меня самое что ни на есть звание народной артистки, потому что мне его дал народ, а не чиновники. Знаете, какое было интересное совпадение? Я должна была в 87-м получить звание, а его не дали. Тридцать лет я уже была на сцене, и все ждали моего звания. И, помню, были гастроли уже 88-го года, октябрь, у нас выступление по линии армии для наших воинов в Венгрии. Был заключительный концерт, мы подъезжаем к гарнизону летчиков, а там огромная афиша, щит, и написано: «Народная артистка Советского Союза». И, знаете, кольнуло как-то сердце – ведь не дали же, гады. Прихожу я к командиру части, говорю: «Я же не народная артистка, зачем вы написали, я народная РСФСР, зачем обманываете публику?». Он говорит: «Мы вам дали это звание. Плевать на них». Это было 12 октября. А на следующий же день все музыканты бегут утром ко мне в номер. Стучат, кричат, говорят: «По радио объявили, что вам присвоили звание народной артистки СССР». Так мне летчики напророчили. С тех пор я верю в приметы.
– Значит, все-таки основные проблемы были из-за того, что вы иностранка?
– Мне все время приписывали этот образ: красиво одетая – значит, иностранка, нерусская. Даже такой ярлык пытались приклеить: что, дескать, она поет с акцентом, чтобы понравиться публике. А я, наоборот, старалась как можно лучше говорить по-русски. После всех этих нападок ходила даже в логопедический кабинет, училась говорить «л», «ч». Первая моя пластинка вышла в 1956 году. Там я, конечно, пела ужасно с точки зрения произношения. По слогам все выпевала. Это смотрелось страшно, но я знала, что меня публика любит. Вроде бы – ну какая из меня артистка? Я из шахтерской глубинки, не знаю нот. Мой магнитофон – в голове…
– И до сих пор не знаете нот?
– Мне Сан Саныч Броневицкий говорил: зачем тебе ноты, ты все по слуху улавливаешь. Я так и решила, что мне это не надо. Так и повелось.
– Как вы относитесь к тому, что делают на сцене Илона и Стас?
– Они мои родные люди. Но я пытаюсь все, что они делают, воспринимать объективно. Я считаю, что каждый из них – на своем месте. Они делают все так, как они это чувствуют. И особенно Стас, который сам себя определил на сцену. Никто его не тащил. Он тайком от нас – мамы и бабушки – пошел в певцы. А так он ведь со мной от трех лет до семи гастролировал, когда Илона оканчивала театральный институт. Он не пел, просто выбегал на сцену, интервью давал, публику радовал. У него был даже свой сценический костюм сшит, хотя он был совсем маленький. И он, видимо, впитал в себя вот этот вирус сцены, в подсознании он у Стаса засел, и ростки дал чуть позже. Стас окончил школу, какое-то время ходил в неопределенности. И потом в один прекрасный день мы узнаем, что он на «Фабрику» пошел. Я рада его успехам.
– И Илона тоже – очень самостоятельная?
– Она школу уже заканчивала, и вдруг говорит: «Мама, мне деньги нужны, на репетитора. Ну… потом узнаешь. А то испортишь мне все, сглазишь». Хорошо, я даю деньги для репетитора, потом еще. И вдруг через какое-то время она мне говорит: «Мама, я поступила в театральный институт». Я удивилась: «И кем ты будешь? Театральной артисткой?». Она честно ответила: «Не знаю. Я поступила, потому что мне это интересно». И действительно, ее жанр на сцене, то, чем она занимается, – это не просто пение. Она и режиссер. И сценарист. Она все видит – от дизайна до монтажа программы, и все знает профессионально. Подбирает исполнителей для концерта.
– Простите за, возможно, бестактный вопрос, но что послужило главным поводом к тому, что вы с Александром Броневицким расстались?
– Мы 20 лет были вместе. И потом я сказала Сан Санычу, что за все это время я уже стала не солисткой ансамбля «Дружба», а самостоятельной певицей – Эдитой Пьехой. Я предложила: «Давай будет так: Эдита Пьеха, Александр Броневицкий и его ансамбль. А он резко ответил: «Нет. Никогда. Я советский человек. И ансамбль для меня на первом месте». Я ему на прощание сказала: «Личностью своей ты создал в истории советской эстрады новую страницу, а ты стесняешься этого, потому что ты скромный человек. Нельзя так!»
– Так тесно творческие разногласия переплелись с личными?
– Получается, что так. Оглядываясь назад, я все понимаю: наверное, я перед ним виновата. Если бы я была дипломатом, сказала бы иначе как-нибудь. Постепенно его подготовила к этому решению. Могло бы что-то получиться. А я прямо так, в лоб ему ультиматум выставила. Не надо было этого делать!
– Как показало время, сольная карьера сложилась у вас более чем успешно.
– В этом году 31 год, как я выстояла на эстраде без Сан Саныча. Мой стаж я считаю вполне законно со дня победы на Шестом Всемирном фестивале молодежи и студентов – золотая медаль.
– А если бы была такая возможность, что-нибудь изменили бы в своей жизни?
– Да нет. Зачем? Было порой трудно, но зато есть что вспомнить. Стараюсь помнить только хорошее. И хочу, чтобы все поняли: я такая, какая есть.
СПРАВКА
Певица Эдита ПЬЕХА родилась 31 июля 1937 года в шахтерском поселке Нуаэль-су-Ланс на севере Франции, в семье рабочих из Польши. В 1945 году вместе с родителями переехала в Польшу. В 1955 году по путевке польского Социалистического Союза молодежи приехала на учебу в Ленинград. Поступила на отделение психологии философского факультета Ленинградского государственного университета. Одновременно пела в хоре польского землячества, ансамбле «Дружба» Александра Броневицкого. В 1976 году организовала свой ансамбль, с которым много гастролировала по стране и миру. В советское время вышло десять дисков певицы, песни из которых остаются хитами и сейчас: «Огромное небо», «Люди, улыбнитесь миру», «Город детства», «Венок Дуная», «Замечательный сосед», «Встреча друзей». Неизменный участник всех праздничных концертов на советском телевидении. Сыграла эпизодические роли в нескольких художественных фильмах: «Судьба резидента» (1970), «Неисправимый лгун» (1973), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1975). Народная артистка СССР (1988). Обладательница премии «Овация» в номинации «Живая легенда» (1996). На эстраде выступают ее дочь Илона Броневицкая и внук Станислав Пьеха.