Скрытые закономерности

Символично, что где-то «на стыке» исторического и сегодняшнего осмыслений расположены выполненные в смешанной технике арт-объекты Гули Алексеевой «Золотые сны» и «Сон о будущем» (оба 2014 года). Конструкции разнятся в первую очередь глазами: плотно, умиротворенно закрытыми в снах золотых (о «золотом веке», «золотых мгновениях» – возможность трактовок не ограничена) и широко распахнутыми в неведомое, предстоящее – в сне о грядущем.

Ушедшее, оставшееся на уровне отголоска, эха, чудом сохранившегося материального осколка постоянно вступает во взаимодействие с переосмыслением себя. Яркий пример тому «трансформации» с масок африканских, Океании и канадских индейцев или, например, с древнекельтского украшения для лошадей, созданные Михаилом Шемякиным в разные годы.

Гиперреализм черно-белого снимка «Исследование головной боли» (1941, США) с опутанной проводами головой пациента при всей своей прямолинейной натуралистичности обретает на выставке значение метафорически-метафизическое. Фотографии архитектурных рельефов, персидского ковра, росписи колонны в гробнице Нефертити, японских иероглифов; медицинские гравюры XIX века; план площади итальянского приморского городка Орбетелло – при кажущемся «разброде» объединяют скрытые закономерности. Вот только их постижение требует мышления не логического, а сверхчувственного и сверхобразного. Поэтому совсем не случайно всплывают имена и работы теоретика и практика аналитического искусства Павла Филонова, близкого к абстрактному экспрессионизму нонконформиста Марлена Шпиндлера, художников-метафизиков Михаила Шварцмана и Петра Пушкарева. Произведения Шварцмана и Пушкарева присутствуют в экспозиции не только в качестве иллюстраций, но и в оригинале из коллекции Михаила Шемякина.

По мере вычленения смыслов «Метафизическая голова» оборачивается «метафизическим показом» со всеми вытекающими последствиями в виде странноватых «открытий» и аналогий. Так, пикторальная работа фотографа-любителя Алексея Мазурина «Монашенка» (1911) непонятным образом «накладывается» на увидевшую свет столетие спустя «Меру близости» Ольги Щербаковой. Броская красавица с причудливой прической с фотографии Щербаковой – существо нездешнее и без проступающих поверх фотоизображения бегло написанных чернилами формул и знаков. И именно это роднит ее с бледным женским лицом вековой давности значительно больше, нежели эстетика, присущая авторам отпечатков. А картина «Душа пиона» (2014) Ларисы Еремеевой – неясно как, на придирчивый взгляд, оказавшаяся в экспозиции в подобном ряду, – встраивается в общую концепцию органично и многозначительно.