Вопреки здравому смыслу

Чтобы избежать упреков в предвзятом описании «Нелегала», процитируем известного культуролога Александра Гениса, которому картина очень понравилась и который так передает ее сюжет, который сам же называет дурацким: «Советского разведчика задерживает собственная таможня при попытке провезти из-за границы в Ленинград крамольную книгу Авторханова «Технология власти». (Добавим, что разведчик откупается от таможенника. – «НИ»). Озабоченные инцидентом генералы КГБ, чтобы впредь предотвратить подобные случаи, решают внедрить на таможню своего человека. Для этого из Финляндии отзывают секретного агента (вывозят в багажнике автомобиля. – В.М.) и создают ему ложную биографию. Героя посылают в деревню к псевдородителям, отправляют на работу в провинциальную прокуратуру и, наконец, переводят на таможню, где он, втершись в доверие к коллективу, ждет своего часа, чтобы выполнить задание – пропустить через границу замаскированного коллегу-разведчика». Добавим к этому, что операция проваливается и героя возвращают на прежнее место работы в Хельсинки, где его арестовывают финны и обменивают на своего агента, схваченного в СССР.

Не уверен, понимает ли читатель, что показанные в фильме события не могли происходить ни в исторической реальности 70–80-х годов прошлого века, ни вообще в какой бы то ни было реальности, в которой действуют не сошедшие с ума люди. Начнем с того, что на реальной советской таможне всегда работали сотрудники госбезопасности, при необходимости обеспечивавшие беспрепятственное возвращение советских разведчиков из-за рубежа, и внедрять туда нового человека, да еще таким окольным путем и с такими трудностями, не было никакой объективной и субъективной необходимости.

Единственное место, в котором может происходить что-то подобное, – это разухабисто-пародийные фильмы, герои которых своим идиотизмом напоминают комиссара Жюва из киносериала о Фантомасе. Однако в том-то и дело, что «Нелегал» как нельзя более далек от них, поскольку явно претендует на психологизм и достоверное воспроизведение позднесоветской эпохи.

Но даже если забыть о действительности и допустить, что советская таможня злостно чинит препятствия всесильному КГБ и мешает советским шпионам провозить в СССР добытые разведданные, почему бы комитетчикам не воспользоваться тем же «коридором» в багажнике автомобиля, эффективность которого они только что блистательно продемонстрировали, не забыв снабдить перевозимого через границу героя даже бутылью для отправления естественных потребностей? Молчит фильм, не дает ответа.

Стоит обратить внимание и на то, как в фильме нарабатывается «легенда» героя – его отправляют в деревню к мнимым родственникам, затем на работу в прокуратуру, где его с ходу едва не уличают в том, что он не тот, за кого себя выдает. Оказывается, в прокураторе работает женщина, учившаяся на том же курсе того же вуза, который якобы закончил герой, но которая его не знает. Этот полупровал достоверен, так как придумать человеку безупречную легенду так же трудно, как придумать безупречный сюжет детектива. Особенно если агент вынужден жить под прикрытием в собственной стране, где всегда может встретить случайного разоблачителя. Но ведь этой реалистической детали предшествует эпизод в деревне, где героя неизбежно должны были разоблачить односельчане – шутка ли, к соседям приезжает человек, утверждающий, что он здесь жил, а его никто, кроме самих «родственников», не помнит.

Еще более дико выглядит свидание героя со своей настоящей женой, образцом для которого послужил нелепый, но слезливый эпизод свидания Штирлица с супругой в «Семнадцать мгновениях весны», заставляющий предположить, что советская разведка привезла несчастную женщину через все границы из СССР в Берлин только для того, чтобы дать ей издалека посмотреть на мужа. В отличие от Штирлица, нашему нелегалу ничего не стоило бы тайком повидаться с женой и даже переспать с ней – ведь за ним никто не следит, а водить к себе женщин работникам прокуратуры и таможни не возбранялось ни в советской реальности, ни в самом фильме «Нелегал», где герой спокойно предоставляет свою квартиру парочке коллег.

И, наконец, последняя капля абсурда – возвращение героя в Финляндию. Представьте себе – человека тайком увезли из Хельсинки, то есть для финнов он пропал без вести, а через несколько лет он как ни в чем не бывало возвращается на старое место работы!

Сторонники «Нелегала» считают, что на все эти вопиющие противоречия не стоит обращать внимания, поскольку главное в фильме не это, а то, как передана обстановка «перезрелого социализма» с его затхлостью, убожеством и атмосферой всеобщей несвободы. Против последнего не поспоришь – Фрумин, уехавший из СССР в 1978 году, в неприкосновенности сохранил в своей памяти реалии прошлого, а поскольку режиссер он хороший, то сумел и воспроизвести их на экране так, что переносит зрителей в это удушающее время.

Никто, кроме, может быть, продюсеров, не мешал режиссерам с такой же достоверностью воспроизвести или выдумать обстоятельства, относящиеся к деятельности КГБ, который так безоглядно заботился о безопасности и сохранности государства, что немало поспособствовало его развалу. Но создатели фильма пошли другим путем – предельно обессмыслили сюжет и тем самым разрушили героя. Играющий его Алексей Серебряков – замечательный актер, но даже ему не под силу собрать образ человека из противоречащих друг другу эпизодов. И нужно быть чрезвычайно близоруким или намеренно зажмурившимся человеком, чтобы этого не увидеть.

Противоречивая ситуация, в которой пребывает автор, часто отражается в его произведениях в виде так называемых фрейдовских оговорок. Неловкая «легенда», которой КГБ прикрывает героя, – всего лишь отражение неловкой попытки режиссеров прикрыть такой же легендой советскую действительность. Зачем это делается – вопрос, нуждающийся в отдельном рассмотрении, но стоит отметить, что стремление изнасиловать реальность присуще нашим режиссерам, начиная с самого гениального из них – Сергея Эйзенштейна, который в своем великом «Броненосце «Потемкине» исказил как исторические реалии 1905 года, так и собственные причинно-следственные связи.

Юлий ЛУРЬЕ, кинодраматург:
«Фрумин ушел от моего сценария. Я не против режиссерских переделок, но мне кажется, что для своих целей ему лучше было взять другое произведение, а не перекраивать мое. Я писал комедию. Мой герой был человеком, который не любил советскую жизнь и стал разведчиком для того, чтобы иметь возможность жить за границей, так что вызов в СССР был ему вдвойне неприятен. Что же касается сюжета, то у меня КГБ внедрял нового человека на таможню потому, что стал подозревать старых сотрудников в коррумпированности. Нечто подобное происходило между ведомствами Андропова и Щелокова. После выполнения задания героя снова посылали за границу, но, естественно, в другую страну, а после провала и обмена он прямиком отправлялся в Кремль. Как видите, от моего первоначального сценария в фильме почти ничего не осталось».

Борис ФРУМИН:
«Мне хотелось показать разведчика без героического ореола, в реальной жизни, далеко не столь красочной, как показывается в шпионских фильмах. Кроме того, меня давно интересовала тема человека, который вынужден жить не своей жизнью и существовать в навязанных ему обстоятельствах. Да, сюжетные обстоятельства картины нереальны, но с точки зрения достоверности обстоятельств не выдержит критики ни один фильм Хичкока. Главной для меня была психологическая убедительность персонажей и достоверность в изображении атмосферы времени. Как мне кажется и как подтверждают впечатления зрителей после просмотра, это в фильме получилось».