Толстой на обочине

По одному из определений, вся история человечества – это история войн. И тема военного противостояния разных государств и народов, как и индивидуальные драмы попавших в безжалостную мясорубку представителей вида homo sapiens, актуальна всегда. Априори. Ее можно раскрыть под разными углами, добавив патриотического пафоса или же погрузив в полнейшие натурализм и бытовуху; бесстрастно зафиксировать факты или отобразить действительность через сугубо личные эмоциональные переживания. Но можно, как оказалось на нынешней премьере, перевести визуально-психологический пласт в некую отдельно наличествующую на сценической площадке параллель.

Ибо режиссерский концепт Грэма Вика существует как бы сам по себе, музыка Прокофьева – сама по себе, и где-то совсем уж на задворках присутствует Лев Толстой со всей своей мощью. Или не присутствует. Вопрос, скорее, открытый.

«Мерседес» вместо тройки лошадей; периодически возникающий на подмостках (в том числе и в сценах мирной жизни) танк; на заднике сцены вызывающе яркие рекламные постеры, то а-ля «Кубанские казаки», то с изображением полуобнаженной модели, прикрывающей женские прелести брендовой сумкой. Приметы войны – свежеструганные гробы и опускаемые в них (с колосников) трупы; вновь гробы, но уже украшенные венками и торжественно движущиеся на грузовике; сваленные в спецконтейнеры вполне натурально выполненные трупы, на сей раз лошадей и много чего еще, в том числе камуфляж и противогазы. Последние – чистенькие, «с иголочки», словно «в комплект» к сверкающему платью красавицы Элен Безуховой и в мельчайших деталях продуманным туалетам Наташи Ростовой.

Наташа (Аида Гарифуллина) – милая легкомысленная девушка, и… ничего более. Элен (Мария Максакова) – не развратна, как следует из первоисточника, а чрезмерно вульгарна. Князь Андрей Болконский (Андрей Бондаренко) – фигура не мыслящая и страдающая, а скорее, «пассивно-страдательная». Хотя вышесказанное вовсе не мешает Гарифуллиной демонстрировать изумительный тембр своего очаровательнейшего сопрано; Бондаренко – отличного качества баритон. Мария же Максакова, благодаря красоте, изысканности и неподражаемому шарму, в случае если прочтение Грэма Вика хотя бы приблизилось к Толстому, была бы просто идеальной Элен.

Ну, а если уж совсем отрешиться от классиков, то просто прекрасно вписались в предлагаемый режиссером «антураж» Долохов (Эдуард Цанга), Анатоль Курагин (Илья Селиванов) и ямщик Балага (Павел Шмулевич). Этакие «мальчики-мажоры» не вполне внятного с исторической точки зрения розлива.

Чудесно – паря над всем и всеми – звучал оркестр под управлением Валерия Гергиева. Ну а за психологизм, чувственность и масштабность происходящего должны были «ответить», вероятно, крупные надписи на полу. Например, такая: «нужно верить всей душой в возможность счастья», или еще более многозначительная – «сумма людских произволов». Но не ответили.