Posted 23 мая 2010,, 15:36

Published 23 мая 2010,, 15:36

Modified 8 марта, 06:49

Updated 8 марта, 06:49

«На Васильевский остров я приду умирать…». К юбилею Иосифа Бродского

«На Васильевский остров я приду умирать…». К юбилею Иосифа Бродского

23 мая 2010, 15:36
«На Васильевский остров я приду умирать…». К юбилею Иосифа Бродского

24 мая великому русскому поэту Иосифу Бродскому исполнилось бы 70 лет. Любой юбилей – это повод вспомнить, обобщить, подвести итоги, помечтать о том, как бы все было, если бы не …Если бы не уехал, если бы не умер, если бы успел приехать на родину, обещал же: «На Васильевский остров я приду умирать…». Но не пришел – вот и верь после этого поэтам. Умер в Нью-Йорке, похоронен в Венеции.

По воспоминания друзей и знакомых Иосиф Александрович был легким в общении человеком, шутником и бражником, любил анекдоты, дружеские застолья.

«Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять», – это слова из письма Иосифа Бродского Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Оно было написано утром 4 июня 1972 года за несколько часов до отлета поэта в Вену. Именно эти слова довольно точно, на мой взгляд, выражают мировоззрение Бродского, его отношение к жизненным передрягам и перипетиям человеческой судьбы. Здесь же Бродский выразил надежду, что ему разрешат публиковаться в русских журналах и книгах. Чаяния Бродского отчасти оправдались, его стихи в России еще до перестройки нечасто, но все же появлялись то тут, то там. Например, у Евгения Клячкина был целый цикл песен на стихи Бродского. Позднее, в 90-х, стихи и эссе Бродского потекли в Россию полноводной рекой, стали выходить книги и собрания сочинений. Сегодня ежегодно на прилавки магазинов выбрасываются десятки новых исследований о творчестве поэта, его наследие обсуждают на научных конференциях. О чем только не говорят литературоведы! Заглянем в программу Международных литературных чтений «Иосиф Бродский и Россия», проходивших в середине мая в Петербурге. В списке выступлений доклады на темы «Бродский и Державин», «Бродский и Лермонтов», «Бродский и искусство», «Архитектурные образы у Бродского», «Обратная перспектива в пространстве Бродского», «Библейские мотивы и философия стоиков в поэзии Бродского, «Русский пейзаж у Бродского».

Бродсковедение (кажется, пора ввести этот термин в обращение) превратилось в целую индустрию, а тем временем ни Россия, ни ее граждане уроков поэта Бродского не освоили. И даже несмотря на то, что изучение творчества Бродского вставлено в несколько из девяти (!) официально утвержденных Министерством образования РФ школьных программ по литературе, простые россияне, далекие от литературных изысканий, продолжают считать Бродского одним из диссидентов. Жизнь и творчество поэта окружено мифами. И диссидентство – один из них. Бродского злил намек на то, что первую известность как поэт он получил благодаря ссылке. Он не любил диссидентов, считал, что они чрезвычайно похожи на чиновников, также заорганизованы и часто формальны.

Памятник Иосифу Бродскому (работа Зураба Церетели).

Ореол мученичества Бродский не признавал. В разных интервью в разные годы он повторял: «Те два года (на самом деле год и пять месяцев), которые я провел в деревне, – самое лучшее время моей жизни. Я работал тогда больше, чем когда бы то ни было. Днем мне приходилось выполнять физическую работу, но поскольку это был труд в сельском хозяйстве, а не работа на заводе, существовало много периодов отдыха, когда делать нам было нечего». Речь идет о ссылке в северную деревню, в которую Бродского отправили в 1964 году после того, как в ленинградских газетах появились публикации, клеймящие поэта, называвшие Бродского тунеядцем.

Анна Ахматова, узнав о процессе над Бродским сказала: «Рыжему повезло». Именно судебное разбирательство с тунеядцем Бродским, увело поэта с пути проторенного многими талантливыми авторами. Русский север дал его таланту масштаб и философское видение, закрепил стремление к обособлению от толпы, развил навыки самообразования.

Иосиф Александрович Бродский – один из самых образованных поэтов ХХ века. И это бесспорно. Но многие ли знают, он не закончил среднюю школу, в 1955 году «ушел из 8 класса средней школы №196 на Моховой, поступил работать на военный завод фрезеровщиком, выбрав для себя самообразование, главным образом, многочтение». И это «накопление знаний», он превратил «в самое важное занятие, ради которого можно пожертвовать всем». Для начала Бродский выучил польский язык, и это открыло ему путь к мировой культуре. В Польше был более мягкий политический климат, там выходили книги запрещенных в СССР авторов, публиковались исследования, недоступные «нашим» людям. Позднее, увлекшись восточной культурой, Бродский прочитал Махабхарату и Бхавадгиту, и только потом на английском – Библию. Именно такое скрупулезное изучение первоисточников дало ему право сказать, что с художественной точки зрения индуистские источники богаче, и что христианскую религию надо назвать иудео-христианской, поскольку они связаны теснейшим образом.

В ссылке к Бродскому пришло, по собственному его признанию, ощущение «неслыханной бесконечности и отрешенности. Он писал: «Я разгоняюсь все сильнее и сильнее. Единственное, о чем можно пожалеть, что мне помешают сказать об этом всем остальным – не будет возможности написать эти главные стихи. Хватит с меня. Горе должно рождать не грусть, а ярость, и я яростен». Это строки из письма Бродского И.Н.Томашевской, написанного январе 1965 года из Норинского, где Бродский жил в ссылке.

Но все сложилось удачно, главные стихи, точнее многие из них (хочется верить), были написаны. Иосифу Бродскому удалось поднять на щит заброшенную после Пушкина и отчасти, из-за Пушкина, поэзию русского классицизма. Он сознательно уходил и уводил читателя от европеизированной манеры нашего все, и вытаскивал на поверхность тяжелый и оттого такой глубокий державинский стих, манеру Тредьяковского, жанр оды.

Бродский был убежден, что о чем бы не писал поэт, в его стихах должен быть великий замысел.

Иосиф Бродский приехал бы на Россию, он просто не успел. Говорят, что все к тому шло. Незадолго до смерти однолюб Бродский, 30 лет любивший одну женщину, похоже, вырвал из сердца занозу, вновь полюбил и женился. А значит, что причина, по которой Бродский не мог ехать в Ленинград, развеялась. Ведь по признанию поэта, ему было невозможно даже представить, как он будет ходить по городу, где «гулял с любимой женщиной, принесшей ему много радости, но и горя немало». Марина Басманова – ленинградская любовь Иосифа Бродского, художница, странная и скрытная женщина, ее жизнь окутана слухами и сплетнями. Она не дает интервью, не отпирает двери знакомым, не ведет телефонных разговоров с незнакомыми. Она одна воспитала их общего с Бродским сына, зачем-то дав ему отчество Осипович, а не Иосифович. Какое-то странное лукавство, с одной стороны, она не хотела признавать Бродского отцом своего ребенка, а с другой, позаботилась, чтобы отчество сына вызывало отчетливые ассоциации.

Могилу Бродского на острове Сан Микеле найти несложно: от главных ворот кладбища (оно занимает весь остров) надо идти все время до последнего тупикового отсека. Там сразу замечаете белую плиту, на ней написано «Иосиф Бродский», около – в вазоне цветы и много-много ручек, наверное оставленных поэтами. Могила не выглядит особенно ухоженной, вдова поэта много работает в одном из издательств, растит дочь, не часто выбирается на кладбище – дорога в один конец занимает часа три.

Людмила Привизенцева, литературный обозреватель «НИ»

Нобелевский диплом Иосифа Бродского (1987 год).



Фото из Интернет-музея

"