«Твоя жена беременна от меня»

Спектакль «Земляничная поляна» белорусская пресса позиционировала как самую успешную постановку НАДТа. А президент Эстонии непременно водит всех своих гостей на «ГЭП», успевший объехать половину фестивальной Европы. Полярные по духу постановки демонстрируют разные стратегии выживания театров в странах бывшего СССР. Спектакли белорусов и эстонцев обнаружили любопытную общую тенденцию.

И тот, и другой явно сделаны по западным лекалам. Но если молодой таллинский театр заточен на формат современной фестивальной продукции, то белорусский НАДТ ориентирован на европейскую классику полувековой давности. Белорусы сделали ставку на корифеев труппы, мастерство патриарха российского театра Аркадия Каца и авторитет шведского классика Ингмара Бергмана. Правда, сам автор пьесы «Земляничная поляна» и одноименного фильма Ингмар Бергман отказался узаконить постановку минского театра. Спектакль пришлось с репертуара снять, и только после смерти великого шведа удалось получить разрешение на постановку у его наследников. Декорации Татьяны Швец были вытащены из запасников, а режиссер Аркадий Кац специально приехал в Минск для восстановления давно не игранного спектакля. Запрет Ингмара Бергмана легко понять: «Земляничную поляну» сам он называл не пьесой, а сценарием, справедливо полагая, что его ставший киноклассикой фильм 1957 года выпуска вряд ли нуждается в сценических репликах и римейках, которые, как показывает практика, часто только компрометируют оригинал. Белорусская «Земляничная поляна» соотносится со шведской примерно так же, как школьное изложение с произведением, по которому оно написано. Бергман снимал свой фильм, явно предполагая адресатом всепонимающего Господа Бога. Создатели минского спектакля явно не склонны обольщаться интеллектуальным уровнем публики. Зрителя то и дело тыкают носом: внимание, речь идет о том-то и том-то. Аркадий Кац иллюстрирует на сцене буквально каждое слово героев. Только Профессор (Ростислав Янковский) скажет об аритмичном биении своего сердца, мы тут же услышим гулкое: тук-тук, тук-тук. Только обрадует, что вышел на поляну своего детства и услышал музыку – включается музыка. Только сообщил, что вот собирает землянику девушка – выпархивает кудрявое создание и начинает что-то невидимое срывать с пола и укладывать в корзинку. Для воображения зрителя свободного пространства не остается никакого. Чтобы никто не забыл о всевидящем оке рока, сценограф поместила его на заднем плане. В самые драматические моменты оно начинает светиться мигающими огоньками. Персонажей из воспоминаний героя (родителей, братьев, сестер) одели в светлые летние одежды, чтобы невежи их ненароком не спутали с людьми из его сегодняшнего дня. Эти постоянные и настойчивые иллюстрации не только ничего не добавляют к тексту Бергмана, но компрометируют его. Многозначный, многоуровневый, поэтичный текст автора превращается в плоские, навязчиво нравоучительные прописи. Но ведь и прописи могут оказаться необходимыми на определенном этапе развития театра. Возможно, театральный Минск сейчас переживает именно этот этап. Эстонский спектакль «ГЭП» сделан в модном европейском жанре остросоциального спектакля. Тема обсуждения – демографическая катастрофа. Как во всей Европе, в Эстонии резко сокращается рождаемость, что для маленького народа чревато быстрым вымиранием. Восемь молодых мужчин и три женщины в тридцати эпизодах-скетчах (каждый со своим тематизмом) представляют самые разные аспекты проблемы. В первом эпизоде «Твоя жена беременна от меня» пораженному мужу рассказывается, что из-за его нежелания иметь детей жена была вынуждена воспользоваться услугами парня из «ГЭП» – клуба, участники которого для спасения нации готовы ежедневно оплодотворять по нескольку женщин. В следующих эпизодах мы познакомимся с инициатором клуба, мечтающем о разрастании своего учреждения и повсеместном опылении женского населения Эстонии. Познакомимся с уроком физкультуры, где участникам клуба объясняют, как трудно быть в форме по нескольку раз в день и что для этого нужно делать. Увидим встречу членов «ГЭП» с бизнесменами, которых они пытаются раскрутить на помощь многодетным отцам, каждый из которых содержит по пять-семь семей. Бизнесмены объясняют, что в эпоху глобализации заботы по сохранению отдельных наций бессмысленны и нерентабельны. Рассмотрев проблему во всевозможных аспектах (спектакль начинен цитатами из философов и местных политиков, рассуждениями демагогов и статистическими выкладками), создатели «ГЭП» приходят к выводу, что «спасение утопающих дело рук самих утопающих». Демографию страны поднимают не политики, не энтузиасты, а сами семьи, в которых мужчина и женщина любят друг друга. В финале – в зал летят разноцветные презервативы, в которых аккуратно проколоты дырочки, как доказательство, что желание всегда найдет выход. И этот оптимизм, судя по всему, оказался близок не только жителям Таллина.