Оперный дуэт

Безусловно, есть логика в том, что «Иоланта» и «Персефона» идут одним спектаклем: Чайковский, оказавший огромное влияние на творчество Стравинского, был любимым композитором последнего. Оперы взаимно дополняют друг друга и во многом перекликаются, даже платья на главных героинях – Иоланте и Персефоне – ярко-синие и одного покроя. В первом действии на сцену выходит Иоланта, сначала слепая, но в конце прозревающая, во втором ее роль продолжает Персефона, обреченная спускаться в царство мертвых осенью и возвращаться на землю весной. Декорации на сцене не меняются, оба спектакля идут на фоне одних и тех же минималистских дверных проемов, бутафорных базальтовых камней. И никакого сада и замка в цветущем Провансе, дочерью короля которого по сюжету является Иоланта, или буколик Эллады, среди которых разгуливала древнегреческая богиня плодородия Персефона. Меняются только исполнители.

«Иоланта» – последняя опера Петра Чайковского, созданная по драме Генрика Герца «Дочь короля Рене». Либретто к ней написал брат композитора Модест, и ее премьера состоялась на сцене Мариинки в 1892 году. Так что в этом году исполняется 120 лет со дня премьеры оперы – одного из образцов позднего творчества композитора. «Персефона» – мелодрама для чтеца, тенора, хора и оркестра, как назвал ее сам автор, созданная Игорем Стравинским на текст Андре Жида (она идет на французском языке, текст Персефоны декламирует французская актриса Доминик Блан). Произведение было впервые представлено на сцене в 1934 году. Тогда в главной роли блистала российская танцовщица и певица, роковая красавица и декадентка Ида Рубинштейн.

В «Иоланте», идущей на сцене Королевского театра, очень сильный исполнительский состав: Екатерина Щербаченко (Иоланта, сопрано), Екатерина Семенчук (Марта, меццо-сопрано), Дмитрий Ульянов (король Рене, бас), Алексей Марков (Роберт, баритон), чех Павел Чернох (Водемон, тенор), Уиллард Уайт (доктор Эбн-Хакия, бас-баритон). Поэтому нет ничего удивительного в том, что после ключевых арий испанская публика не выдерживает и начинает аплодировать, вопреки негласному правилу не хлопать между частями музыкального произведения. Особая роль в обоих спектаклях отведена режиссером Питером Селларсом хору. Во время действия певцы мигрируют по сцене, перемещаются в оркестровую яму и потом поднимаются обратно на сцену, используют характерные для селларсовских постановок условные жесты. Непосредственно перед торжественным финалом «Иоланты» все герои вдруг застывают на сцене в молчании и звучит «Херувимская песнь» Чайковского из «Литургии святого Иоанна Златоуста» в исполнении хора. Этот вставной фрагмент и есть своеобразная кульминация «Иоланты», после которой звучит финал оперы, задуманный композитором. Питер Селлерс позволил себе вмешаться и в произведение Стравинского, дополнив замысел автора хореографией – камбоджийскими танцами. По признанию режиссера, он был потрясен, когда узнал, что в годы правления Пол Пота в Камбодже уничтожили почти всех исполнителей классических национальных танцев. «Внучка одной из уцелевших танцовщиц участвует в нашем спектакле. Для меня эти танцы – образ возвращения из небытия, образ воскресения, что перекликается с сюжетом мелодрамы», – рассказал Питер Селларс журналистам.

Когда спектакль из двух опер смогут увидеть российские зрители, точно сказать пока нельзя. В настоящее время идут переговоры о том, чтобы показать постановку Селларса–Курентзиса на сцене Большого театра в 2014 году.