Влюбленная в танец

Старые балетоманы вспоминают, как азартно, с разбега, в ликующем прыжке, Лепешинская издалека бросалась на руки партнеру в концертных номерах. Как костюмершам за кулисами во время спектакля приходилось удерживать балерину за край пачки, чтобы она, обуреваемая желанием танцевать, не выскочила на сцену раньше времени.

Молодая прима Большого театра слилась со своей эпохой плотно, без зазоров, и в своем искусстве сполна отразила «подъем духа», который в то время требовался от искусства. На спектаклях Ольги Васильевны зрители сталинской эпохи искренне сопереживали официальной установке – ждать от будущего только успехов. Сценические героини балерины – комсомолки и комедийные трактирщицы, золушки и барышни-крестьянки, обладая горячей кровью, отчасти напоминали ее саму. Даже ее танцевальная манера, в которой выпукло отразились особенности московской школы классического балета (главное – эмоции, а не вышколенность и техника) – и та работала на время. Теперь ее сценический пафос воспринимается без привкуса идеологии. По такой самозабвенной актерской самоотдаче нынешний зритель отчетливо ностальгирует. А балерин с горячим темпераментом сегодня раз-два – и обчелся.

В молодости Лепешинская спускалась под землю и помогала строить московское метро. Ораторствовала на митингах. Гордилась, что в богатой правительственными наградами семье дочь Ольга получила свой первый орден в 19 лет, раньше, чем ее известный отец-инженер. Но время наотмашь ударило по оптимизму: второй муж Лепешинской, большой чин в ведомстве Ежова–Берии, сам попал в мясорубку чисток и чуть не сгинул в застенках. Следующий муж, интеллигентный маршал, говорил по-французски и жену любил, но скончался намного раньше ее.

С уходом Ольги Васильевны понимаешь, как за годы фатально изменилось общество, а значит, и российский балет. С Лепешинской навсегда похоронено искусство, которое целиком вписывалось в цитату из ее любимого фильма: «И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет».