Великая русская макулатура

В декабре книжный рынок стал свидетелем рекорда последних лет – новый роман Бориса Акунина вышел тиражом в 500 тыс. экземпляров. Конечно, по западным меркам полмиллиона – это не бог весть какой рекорд. Скажем, книга «Гарри Поттер и принц-полукровка» была напечатана в США тиражом 10 млн. Однако в России такого не видели с советских времен – средние наши тиражи – 3–5 тыс. экземпляров. Издатели утверждают: рынку больше не нужно.

Автор книги-бестселлера Григорий Чхартишвили объяснил «НИ», что в рыночном подходе к литературе нет ничего ужасного. «Разумеется, в качестве Б. Акунина я являюсь игроком на поле массовой культуры. Не элитарной же. Реагировать на давление рынка или нет, выбирает сам автор. Жизнь она, знаете ли, вообще вся про выбор. Я, например, пытаюсь как-то чередовать литературные эксперименты, интересные лично мне, с книжками, которых от меня ждет читатель. К рынку я отношусь с почтением, потому что это основа существования демократического общества. Мне хотелось бы, чтобы рынок как свободная, не придавленная государством конкуренция в нашей стране развился бы еще больше. В том числе и в сфере культуры», – рассказал писатель.

Однако, по его мнению, «невидимая рука рынка» сама по себе не всесильна. «Естественно, для поддержки элитарной культуры должна существовать система премий и грантов. И давайте не будем ностальгировать по советским временам, когда, как считают некоторые, «печатались и раскупались высокохудожественные литературные произведения». Это миф, поверить в который могут лишь очень молодые люди, не заставшие времена, когда за каких-нибудь «Трех мушкетеров» нужно было притащить на приемный пункт 20 кг макулатуры. Не говоря уж про то, что самыми большими тиражами издавались творения товарища Леонида Ильича Брежнева», – отметил он.

Сегодня Дюма можно купить без проблем, трудности – с Брежневым. Но дело не в генсеке. При кажущемся изобилии рынок в целом очень узок, и это, по мнению специалистов, главный признак его незрелости и неразвитости. «В книжном бизнесе сегодня наблюдается стагнация, – пояснил «НИ» глава консалтинговой компании Михаил Дымшиц. – Количество наименований постоянно растет, но в пересчете по страницам на человека получается все меньше – издатели ориентируются на небольшие книги с ограниченными тиражами. В итоге у читателя возникает проблема с навигацией – он тонет в массе разнообразной литературы, а найти нужное становится все сложнее. В пересчете на деньги рынок также перестал развиваться и застрял на уровне 2 млрд. долларов. Издатели плохо его изучают, они уверены, что все дело в неблагодарности российских читателей, а на самом-то деле спрос есть. Более или менее стабилен рынок классической литературы (здесь круг читателей не менялся с советских времен) и в жанре нон-фикшн. Но и тут издатели почему-то представляют себя робинзонами среди не слишком доброжелательной публики. А хуже всего обстоит дело с учебной литературой – тут, правда, действует и демографический фактор: детей становится все меньше».

По мнению г-на Дымшица страсть россиян к чтению мифологизирована. «Россия никогда не была самой читающей страной», – подчеркивает он. Когда появилась эта мифологема, она, по крайней мере, была хоть как-то подкреплена формально – по количеству книжных наименований страна была первом месте. Сейчас же и по этому показателю, и по числу печатных листов мы отстаем от западных стран в разы, утверждает специалист. По его подсчетам по листажу на человека мы находимся на уровне начала 1950-х годов. «Напомню, что достичь 100-процентной грамотности в СССР по-настоящему удалось только где-то к концу 1950-х», – отмечает собеседник «НИ».

С таким диагнозом согласна и издатель Ирина Богат. «Спрос на качественную массовую художественную литературу сейчас очень велик, в частности, на Пелевина, Улицкую, того же Акунина,– отмечает она. – Вот только все эти имена мы знаем уже много лет, новых практически не появляется. Иногда приходят новые модные авторы вроде Оксаны Робски, но, как и всякая мода, спрос на гламур и антигламур пропадает так же быстро, как и появляется, – тиражи у Робски уже совсем не такие, как раньше. Рынку действительно не хватает качественных авторов. Но разве у нас нет талантливых писателей? Конечно, есть, но ведь с ними никто не работает». Г-жа Богат признает: рынок у нас еще «дикий», особенно на фоне развитых стран, где «отточены все стадии процесса книгоиздания – от попадания рукописи в издательство до ее продажи. «С авторами у нас работают мало, и тиражи стараются делать минимальные. В Европе даже книга с тиражом 500 экземпляров перед продажей рассылается журналистам, критикам, распространителям – все налажено».

Издатель подчеркивает, что в нашей же стране фактически не существует инфраструктуры распространения книг. Это подтверждается и статистикой, предоставленной в докладе Сергея Степашина: в книжные магазины большинства средних и малых городов не попадает до 90% издаваемых в России книг. В то время как в развитых странах на 100 тыс. жителей приходится 5–10 книжных магазинов, в РФ эта цифра не превышает 2. Ирина Богат констатирует, что даже в крупных центральных магазинах книга полностью зависит не от спроса покупателя, а от каприза менеджера. «Помнится, мы пытались продать в один из крупнейших книжных супермаркетов дневники Эйнштейна. Так там нам ответили, совсем как в анекдоте про милиционера: «Спасибо, не надо, у нас один Эйнштейн уже есть», – с грустью заключает специалист.

Что вы сейчас читаете?

Андрей МАКАРЕВИЧ, музыкант:
– Из того, что я читал за последние месяцы, мне понравились Петр Вайль «Стихи про меня», Дмитрий Быков «ЖД» и Алексей Иванов «Общага-на-крови». Можно констатировать, что современная российская литература жива. В целом не думаю, что процент талантливых людей как-то изменился с советских времен, изменился только уровень доступности литературы, которая раньше была только в самиздате.

Анастасия ВОЛОЧКОВА, балерина:
– Из последнего, что мне удалось прочитать, – «Египетская книга мертвых» Баджа и «Работа как внутренняя игра» Тимоти Голви. Из классики – Лев Гумилев – «Этногенез и биосфера Земли». Читаю в основном то, что приходится по учебе в Высшей школе экономики. А вот на современную художественную литературу времени уже не хватает.

Марк ЗАХАРОВ, главный режиссер театра «Ленком»:
– Беллетристику я читаю, только чтобы быть в курсе дела – Акунина, Пелевина. А ради интереса выбираю в основном мемуары или политическую литературу, если она опять же не преподносится в форме художественного произведения. У меня есть такое ощущение, что, если меня изолировать на пару недель, обеспечить трехразовым питанием и подбросить пару детективов, то я и сам смогу написать какой-нибудь среднестатистический художественный роман. А редкие мемуары от свидетелей событий – это действительно уникальная вещь.

Подготовил Роман ДОБРОХОТОВ