Режиссер Александр Митта

– Александр Наумович, говорят, вы не в меру строги с актерами на съемочной площадке?

– Кино – это моя жизнь, а самые страшные ссоры и лютая ругань возникают, как правило, между близкими людьми. Если люди по-настоящему близки, то они не расходятся, а продолжают жить вместе и ругаться. Вот так и я продолжаю жить в этой семье, выполняя роль режиссера, сценариста, продюсера, актера. Ругань помогает освободиться от того, что не дает тебе спокойно работать. Как говорится, выругался, и долой негатив!

– В вашем прославленном «Экипаже» была первая в советском кино сцена с «обнаженкой»? Не хотите сейчас снять эротический фильм?

– Нет. Признаться, мне и раньше было неинтересно – снимать постельные сцены, с раздетыми актерами. Вот, уж, когда я по-настоящему ругаюсь – да еще и матом, когда актеры начинают набивать себе цену, что им неудобно сниматься голыми. Вообще пресса раздула эту сцену с обнаженной Александрой Яковлевой и спрятанным в одеяло Леонидом Филатовым. Просто такое было впервые на экране. Но я много чего сделал в кино в первый раз, и куда более значительного, чем снял Яковлеву с обнаженной грудью, которая и видна-то через стекло аквариума. Например, я впервые снял фильм – социальную метафору, первый раз – историю о детской любви, первый раз снял фильм, который стал апокрифом российского авангарда «Гори, гори, моя звезда». Первый раз снял фильм, где идеи Станиславского соединились с идеями Эйзенштейна, – это «Сказка странствий». Делаю то, что мне интересно, и часто это происходит впервые. Фильм «Экипаж» окрестили фильмом-катастрофой, хотя на самом деле это соединение четырех жанров – бытового фильма, мелодрамы, лирической комедии и сказки, попавшей в жанр катастрофы. Сериал «Граница. Таежный роман» – это первый кинороман и первый сериал. Кстати, он так и остался одним из немногих кинороманов в нашем кино.

– Все ваши картины актуальны и при этом с годами не теряют своей новизны. У вас есть ученики и последователи?

– Продолжением сериала «Граница» стала «Бригада», и его создатели говорили мне, что учились у моего фильма, использовали мои наработки. На мой взгляд, «Бригада» – отличная работа с хорошими актерскими ролями, хотя я не сторонник популяризации бандитизма. Да, я устанавливаю стрелки часов, по которым идет некий отсчет. Так что в каком-то смысле я – стрелочник.

– На Санкт-Петербургском кинофоруме Марлен Хуциев, в фильмах которого вы снимались, высказал тревожную мысль: «Если руководители нашей страны не одумаются, то мы погибнем». Как вы думаете, есть ли надежда, что одумаются и все будет хорошо?

– Конечно, не одумаются. Чего им вдруг одумываться? Они делают сумасшедшие деньги на том, что превращают страну в сырьевой придаток мировому хозяйству. Так и дальше Россия будет функционировать. Строить свою индустрию уже поздно, да и никому это не надо, я имею в виду, правителей. Наша страна полностью изношена и загублена: у нее нет ни медицины, ни образования, ни работы…И страна гибнет от наркоты, пьянства, обреченности, несправедливости. Но что делать? Россия не первая и не последняя страна, которая гибла и гибнет. Печально, но что делать? Вот хорошая тема для фильма-катастрофы – падение и полный крах империй.

– Нет ли у вас ощущения, что все вокруг друг друга используют?

– Есть такое ощущение, что все друг друга насилуют. Почему? Да потому что надо выживать. У кого много денег, как у Никиты Сергеевича Михалкова, те считают, что все в порядке и жизнь удалась, а у кого мало денег, те жалуются, что все ужасно. Если дать им денег, то, может, и они подобреют. Все упирается сегодня в «бабло». Поэтому – идет бессовестное использование и ближнего и дальнего. Режиссеры – актрис, сценаристы – своих персонажей, продюсеры – режиссеров… Замкнутый круг.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Снимаю большую картину – о художниках. Всю жизнь живу среди художников. Сам мечтал быть художником, но ушел в кино. У меня хватало таланта, но я сознательно выбрал кино. Хотя тоска по живописи у меня осталась. А также осталось знание этих людей, понимание их психологии. Художники – единственные люди, для которых материальные ценности ничего не значат. Только за одно это качество я искренне перед ними преклоняюсь. Мир художников богаче реального мира, и они живут фантазиями. Но при этом они остаются нормальными, серьезными людьми.