Импровизации под солнцем и дождем

В пятницу жарило солнце, в субботу было пасмурно и дождливо, но тепло. В воскресенье с утра вообще похолодало. Но для русского меломана такая ерунда, как погода, пробки на дорогах и дороговизна еды-пития на концертах, – не повод отказываться от культпохода. Тем более если речь идет о «Джазе в саду Эрмитаж» – фестивале-долгожителе, который, несмотря на четкую «пуританскую» концепцию, всегда посещала весьма разнообразная публика, а не только упертые поклонники этого музыкального жанра.

В нынешнем году в этом смысле мало что изменилось – концепция строга. Ее несколько лет назад обозначил в интервью «НИ» организатор фестиваля Михаил Грин: никакого авангарда, по преимуществу акустический джаз, минимум электроники и все в этом духе. Обычно в качестве хедлайнеров выступают какие-нибудь заслуженные музыканты, но не знаменитости – Дайаны Кролл, Норы Джонс или Уинтона Марсалиса здесь никогда не было и не будет. И это понятно: проблемы финансирования. Тем не менее чем жестче у любого джазового фестиваля бюджет, тем интереснее может получиться программа. Кроме того, в России люди ходят на джазовые оупен-эйры скорее не за художественными изысками, а в первую очередь – посидеть на травке под солнышком, поболтать, воздухом подышать. Музыка, конечно, тоже должна быть правильной с точки зрения мастерства и жанра. А уж кто именно этот жанр мастерит – влиятельный во всех смыслах трубач-виртуоз Уинтон Марсалис или его предшественник по Jazz Messengers Валерий Пономарев – кому какое дело по большому счету.

Пономарев выступал в первый день. Личность он, конечно, совершенно выдающаяся: русский человек, москвич, эмигрировавший в США в 1973 году, где в конце концов стал «своим». Или «нашим человеком в американском джазе», если хотите. По невероятной истории Валерия Пономарева фильмов не снимали, но она, в общем, известна и не в джазовой среде, что тоже работает на посещаемость концертов.

В пятницу с коллективом Hit-Size спела Софи Окран – афророссиянка, известная всем и каждому по работе в группе «Квартал» в середине 1990-х годов. Сейчас невозможно поверить в то, что стильный и местами «завернутый» smooth-jazz группы «Квартал» когда-то звучал по радио и телевидению и считался вполне себе нормальной поп-музыкой.

На следующий день развернулась настоящая поп-интервенция. Субботний марафон открыл коллектив Jazz Dance Orchestra, играющий джазовые обработки шлягеров. Иногда от оригинала остается только текст и намек на изначальную гармонию (Umbrella Рианы, Cherri Cherri Lady дуэта Modern Talking, I Love to Hate You группы Erasure и тому подобный дискотечный набор). Иногда придумывали что-то хитрое: Englishman in New York («инглиш гёрл» звучало из уст вокалистки) начали риффом Love Supreme Джона Колтрейна. Ничего святого у людей! Зато центральный «брейк» сыграли почти как в оригинале.

Вообще, такая квазипостмодернистская идея играть поп-шлягеры в джазовой манере сама по себе совершенно не нова. Jazz Dance Orchestra реализует эту идею старательно и хорошо, но не сказать, чтобы блестяще. Публика тоже не особенно веселилась. Реагировала скорее на духовую секцию и на инструментальные куски, чем на слова знакомых – чтобы не сказать навязших в зубах – песен. Возможно, им помешала жанровая мешанина. В связи с этим отметим явную несостоятельность досужих разговоров о том, что якобы «стили придумывают критики» и «бывает только два вида музыки: хорошая и плохая». Потому что у нас как раз ходят на определенные жанры – джаз, блюз, классика. Невозможно привлечь публику на «отличный концерт вне всякого стиля». А «на джаз» люди идут потому, что там, во-первых, будет приличная и трезвая публика, а во-вторых, не будет пошлятины. Следовательно, публика разнообразна: пенсионеры (им цена за вход – 300 рублей против обычных 1000), молодые, зрелые, стареющие, вечно молодые и так далее, включая совсем уж крошечных существ в колясках и слингах.

Тему джазификации всего, что под руку подвернется, продолжило трио пианиста Артура Дуткевича. Польские музыканты исполняли произведения Джимми Хендрикса. Переложить бешеный психоделический блюз-рок Хендрикса для фортепианного трио – это настоящий tour de force. Очень увлекательно следить за тем, как фортепиано-контрабас-барабаны делают вид, что, скажем, Voodoo Child – это камерный джаз. У музыкантов – свое восприятие Хендрикса: пьеса Manic Depression, по словам русскоговорящего Дуткевича, «это не есть депрессия. Эта мелодия имеет много солнца».

Закрыл субботний день американец Чико Фримен. Тенор-саксофонист, игравший с легендами, – главная приманка субботы, да и, наверное, всей фестивальной программы. Фримен выступил с трио Якова Окуня, феноменального отечественного пианиста. В динамичной программе, сыгранной на одном дыхании, звучали авторские композиции Фримена – Salsa con Punto, Dark Blue и другие.