Готичная комедия дель-арте

Лаконичная (шторы из тонких и редких бамбуковых жердей, разномастных, с шероховатыми краями плоскости) и подвижная (когда одни объекты легко трансформируются в другие) сценография Эмиля Капелюша иллюстрирует комедию масок изящно и ненавязчиво. Пластическое решение образов (Сергей Грицай), удачно придуманные грим и костюмы (Яна Глушанок) делают героев спектакля похожими на персонажей, сошедших со старинных гравюр, и предельно подчеркивают условность происходящего, благо, что сюжетец у Гоцци еще тот!

Правитель вымышленного королевства Фраттомброзы Миллон обуреваем страхами и дурными предчувствиям. Причина страданий – неосмотрительно убитый во время охоты ворон и последовавшее вслед за этим проклятье (в лучших традициях готического романа): «Когда ты не отыщешь на земле/Красавицу, которая была бы/Бела, как мрамор этого надгробья,/Ала, как эта воронова кровь,/Черна и волосами и бровями,/Как перья Ворона, молю Плутона,/ Чтоб ты погиб в терзаньях и в тоске». Путем неимоверных усилий (красавиц много, нужной – не сыскать) брат короля Дженнаро находит и похищает принцессу Армиллу и… становится жертвой еще более страшного проклятья, на сей раз со стороны отца девушки – мага Норандо (иронично-прагматичный Михаил Самочко). Бракосочетание с принцессой (а также добытые дары в виде чудесных коня и сокола) станут для Миллона смертельны; «невручение» или раскрытие зловещих обстоятельств грозят самому Дженнаро превращением в мрамор.

Алексей Морозов (Дженнаро) наделяет своего героя изобретательностью и отвагой простолюдина, играет нарочито выпукло, умело выдерживая стилистику итальянского народного театра. Выдержанность стиля вообще одна из сильнейших сторон постановки. Традиционные маски комедии дель-арте в воплощении актеров МДТ Олега Рязанцева (Леандро), Олега Гаянова (Тарталья), Адриана Ростовского (Панталоне) и Владимира Артемова (Труффальдино) – блюдо изысканнейшего вкуса, отсылающего к исторически сложившемуся определению комедии масок как «искусного театра». Превращенная в жгучую брюнетку с огромными ресницами и алым ртом Полина Приходько (Армилла) перемещается по сцене с грацией заводной куклы с причудливым механизмом вместо сердца. Испуг, нежность, сострадание возникают на фарфоровом личике в темпе замедленной киносъемки, подчеркивающей фантастическую природу разыгрываемой пьесы. В жестах, паузах, движениях персонажей ощущается незримое присутствие постановщика, порой кажется, что, подобно кукловоду, управляющему марионетками с помощью нитей, Дитятковский манипулирует актерами силой мысли. Вот брутально-истеричный Миллон (Владимир Селезнев) заходится в приступе ревности, секунда – и хрупкие плечи Армиллы захрустят под железными пальцами, но… неведомое влияние извне и мертвая хватка ослабевает. «Перемены участи» происходят прямо на глазах у публики, и всерьез кажется, что на другом спектакле все может закончиться совершенно иначе…