Дети солнца

В отличие от многих туристических стран Востока (и уж тем более «российских здравниц» Турции и Египта) Кувейт не то чтобы полностью закрыт для наших граждан, но совершенно точно не делает на них ставку. Нефтяное богатство, как и в Эмиратах, здесь пущено на приобретение всех возможных благ цивилизации (от калифорнийских пальм до немецких машин), которые вмещаются в рамки строгой исламской культуры. Тем более необычен тот факт, что Россия пытается войти в Кувейт не с очередной буровой вышкой или атомной станцией, а через свою культуру. Это проникновение началось с пробной выставки в прошлом году, когда несколько наших живописцев остались в Кувейте на этюды с обещанием показать то, что получится.

Местная Национальная галерея не имеет постоянной экспозиции и больше напоминает московский ЦДХ – коробку с выбеленными комнатами. Правда, по признанию наших художников, два огромных зала, которые были отданы под русские картины, оказались очень удобными для создания драматургии выставки. Эта драматургия возникала сама собой. Один зал – кувейтский: он был особенно интересен приезжим гостям. Те, кто хотя бы два дня побывал в Кувейте, сразу узнавали и знаменитые башни с круглыми навершиями, и рыбацкие барки на фоне фешенебельных яхт, и городскую перспективу с силуэтами небоскребов и заходящим за них солнцем, которое видится с мыса Аз-Зур (отличный панорамный вид Виктора Орлова). В этой части выставки явственно чувствовались отзвуки восточной темы в русском искусстве XIX – начала ХХ века (Верещагин, Кузнецов, Сарьян). Но они неожиданно разбавлялись модернистскими мотивами: марсианские краски пустыни и верблюды («Путники» Максима Фаустова) соседствуют с дорогими иномарками (его же «Время молитвы» и «Кувейтская семья»), мечети предстают на фоне линий электропередачи, суровые мужи в длиннополых одеждах со смартфонами в каждой руке. Изысканные импрессионистические пейзажи Виктора Корсакова кажутся совершенно французскими, если не приглядеться и не увидеть за зонтиками черные силуэты женщин, не снимающих одежды во время купания. Но все выпирающие признаки XXI века словно стираются безумным солнцем, морской лазурью и знойной дымкой, окутывающей Кувейт.

Попадая во второй зал, поневоле ощущаешь прохладу и свежесть (от кондиционеров это вообще не зависит). Здесь – в русской части – сплошная зелень и речные просторы. Монументальные вологодские пейзажи (Валерий Страхов) контрастируют с уютными дачными натюрмортами (Наталья Зайцева), девушки в летних полях обрамлены видами заиндевелых кустов и мартовских проталин. Формат выставки, ее мобильность не предполагали слишком больших полотен – все они балансируют на уровне этюдов.

Однако в этой части экспозиции припасены, по словам организаторов, две провокации. Во-первых, крымские пейзажи (Олег Кузнецов, Дмитрий Петров, Александр Косничев). Конечно, никто не вывешивал лозунгов об исконной русской территории – но этот подтекст явно считывался. Когда министр культуры Кувейта Али Хуссейн Аль-Юха (кстати, учившийся в России и говорящий по-русски) пошел по залу с экскурсией, ему популярно объяснили, что такое Крым и почему он тут оказался. Министр долго припоминал, где же это на карте, но вряд ли припомнил. Во-вторых, весь центр зала отдали военным картинам. И вновь «Освобождение Симферополя» Дмитрия Шмарина и «Зима. Крым» Петра Любаева.

Наверное, для тех кувейтцев, кто погружен в политику, каковая строится на приоритетах Запада в Персидском (хотя вернее говорить Арабском) заливе, русский живописный демарш что-то провокационное. Однако большую часть посетителей выставки, включая министров и послов, совершенно не волновали эти вопросы. Сочетание академической школы с местной и среднерусской экзотикой, плюс ностальгия у всего дипкорпуса создавали то состояние праздника, которого давно уже нет на московских вернисажах. Впрочем, ни речей, ни заздравных тостов не звучало: первые здесь не приняты, а вторые категорически запрещены.