«Ковент-Гарден» пустил петуха

Из всех участников концерта, а именно – Государственного академического симфонического оркестра России, дирижера-англичанина Александра Уокера, двух сопрано Иветт Бонер и Виктории Нава, тенора Джеймса Эдвардса и баритона Мэтью Роуза для выступления в зале Чайковского годились только первые два. Дирижер-профессионал, неизменно вызывавший аплодисменты симфоническими номерами, во время вокальных номеров вынужден был старательно делать хорошую мину.

Солисты в оперных театрах бывают разные. Есть ведущие – как Анна Нетребко, Рене Флеминг или Дмитрий Хворостовский. Есть солисты с партиями поменьше и поскромнее. А есть такие, кому достаются всего несколько реплик. Из четырех певцов, выступивших в Москве, ведущим солистом можно назвать только Эдвардса, спевшего Альфреда в «Травиате» и Рудольфа в «Богеме» Пуччини (хотя вопрос, каким по счету он был в списке исполнителей, назначенных на эти роли, так и остался открытым). А что касается остальных… Вы можете без либретто вспомнить Скьярроне из «Тоски» или Монтано в «Отелло»? Нет? Это партии, спетые Роузом в «Ковент-Гарден». В послужном списке Виктории Нава значатся участие в постановках опер и роль жрицы из «Аиды». А Иветт Бонер и вовсе обошлась без списка партий.

Конечно, послужной список – не главное. В театрах часто не дают ходу талантливой молодежи. Поэтому организаторы «сторонних» концертов обычно ставят перед собой две цели: познакомить зрителей с певческим составом театра и дать возможность молодым певцам себя проявить. Однако, получив эту возможность, молодая поросль «Ковент-Гарден» показала себя не с лучшей стороны.

Казалось, что все участники концерта, за исключением Виктории Нава, перед приездом в Москву простыли или травмировали свои голосовые связки. Ведущие партии, выбранные Иветт Бонер, только подчеркивали недостатки ее очень неровного голоса. Часть нот она вовсе не спела, а произнесла речитативом. А в дуэте Фигаро и Сюзанны не смогла вовремя выйти на сцену. Роуз спел все, что полагалось, подождал партнершу, а потом пошел искать ее за кулисы. Через какое-то время нашел. И дуэт повторился с самого начала.

Моцарта и Доницетти, Пуччини и Чайковского певцы исполняли в одном стиле. А Эдвардс неожиданно «украсил» Ленского надрывом и темпераментом героя-любовника из итальянской оперы. После арии Хозе тенор бросил в зал розу, якобы подаренную ему Кармен, и цветок до конца вечера одиноко лежал на ковровой дорожке. Кроме брошенного цветка в шоу-программу входила перемена платьев у певиц и робкие попытки Бонер повиснуть на шее у Роуза.

Всех исполнителей было очень жалко. Англичан, занесенных в Москву мартовским морозным ветром, хотелось отправить к хорошему врачу-фониатору или к опытному вокальному педагогу. Зрители вежливо аплодировали и тихо уходили в паузах между вокальными номерами. Вспоминались постперестроечные времена, когда города всего мира наводнили труппы самозванцев из «балета Большого театра». Кажется, в «Ковент-Гарден» начинается похожий процесс.