Russian girl с парижским шармом

Команда Nouvelle Vague (в переводе «Новая волна») насколько романтична, настолько же и прагматична. Это типичный по своей природе продюсерский проект: переработанные версии уже известных песен исполняются нанятыми вокалистками. Однако кидаться в идеологов группы Марка Коллина и Оливье Либо тухлыми помидорами совершенно не нужно – в условиях, когда многие склоняются к мысли, что «все песни в мире уже написаны», их детище производит более чем приятное впечатление. Удачные аранжировки, типично французское чувство стиля, хороший подбор исполнителей, востребованные сегодня музыкальные направления, крутящиеся вокруг легкого лаунжа. Взяв добротную песню, продюсеры способны переработать ее и создать, образно выражаясь, музыку «от-кутюр».

Как французским модельерам требуются русские манекенщицы, так же и французские продюсеры не смогли удержаться от того, чтобы взять в штат русскую вокалистку. Произошло все довольно просто: молодая певица Женя Любич во время первых гастролей Nouvelle Vague в ее родном Питере в 2008 году пробралась за кулисы и передала демозапись Марку Коллину. Тому понравилось (получив неплохую оперную школу, Любич предпочла углубиться в лаунж), и уже на третьем альбоме зазвучал вокал made in Russia.

Вокалисткам Nouvelle Vague всемирной славы не обещают (их довольно много, и они часто меняются), зато и в кандалах не держат: чай, не группа «Стрелки». Кто хочет самовыражаться вне коллектива, в свободное время может заниматься сольными проектами. Занимаются ими почти все, и Женя Любич не стала исключением: как-никак сама написала, говорят, несколько сотен (!) песен. Может, песни и не сверхгениальны, но после столь весомого «французского ОТК» ее русскоязычный проект воспринимается в России уже по-другому, а дебютный сингл, предусмотрительно названный Russian Girl, явно нацелен и на Европу.

Впрочем, в субботу Любич выступала в Москве как «игрок французской сборной». С публикой общалась на трех языках – английском, французском и русском – видимо, чтобы не возникло ощущения местечковости. Тем не менее в нужные моменты командовала танцующим партером по-физкультурному «три-четыре», а в конце научила подругу по сцене словосочетанию «Было клёво».

В подмогу трем девушкам-вокалисткам вышел мужской голос – Жерар Тото. Если девушки выступали совместно, то Жерар – как правило, сольно. Nouvelle Vague не слишком разменивались на новый музыкальный материал, с которым формально приехали к нам. Впрочем, больших знатоков этого коллектива у нас не так много, так что все с удовольствием слушали «старенькое». Тем более что команда славится прежде всего умением эффектно менять аранжировки, а менять ведь их можно не один раз. На концерте многие композиции разительно отличались от студийных записей самих же французов. Начали с Master and Servant – кавер-версии песни Depeche Mode, затем переключились на группу Blondie, чуть позже – на хит Sweet Dreams, известный всем по репертуару Eurythmics и Мэрилина Мэнсона.

В целом английского языка в песнях больше, чем французского. Диапазон музыкальных стилей был широк и исключительно приятен для слуха – от лаунжа до рэгги. Одним из самых впечатляющих стало исполнение хулиганской песенки Too Drunk to Fuck, позаимствованной у давнишней американской панк-рок-группы Dead Kennedys. Одна из девушек вынесла настоящую бутылку водки и мало того что сама отхлебывала из горла, так еще и спаивала первые ряды танцпартера. У кого-то там даже стаканчик по такому случаю нашелся.

Nouvelle Vague показали себя не только мастерами музыкального релакса, но и знатоками психоделического блюза, и всего прочего, что действительно можно отнести к «новой волне». В прошлый свой приезд французы выступали в Москве в саду «Эрмитаж» в рамках одного из летних фестивалей. Денек, правда, выдался тогда не очень погожим. А в приятный денек слушать их гораздо комфортнее. Может, к следующему приезду распогодится?